Иван Колос - Рельсовая война в Полесье

Возле умирающего мужа и застали ее ворвавшиеся в избу гитлеровцы. Среди них было несколько полицейских.

Один из них грубо схватил Аню и отшвырнул ее в сторону. Потом сказал:

— Собирайся, поедешь с нами. Будешь знать, как партизан принимать да молочком угощать.

И он показал глазами на кринку молока, стоявшую на столе.

— Заехали, что я могла сделать? — ответила Аня, поняв, что гитлеровцы принимают ее за хозяйку хаты.

На улице стояло несколько подвод. Аню бросили в повозку. «Привезут в район, там сразу узнают, что я партизанка, и повесят, — думала Аня. — Надо бежать!»

Узенькая дорога завернула в густой кустарник, лошади пошли тише. Партизанка выскочила из повозки и на глазах у ошеломленных фашистов юркнула в лес.

Прогремели выстрелы. Гитлеровцы поехали дальше: в лес идти они побоялись…

До Скрыгаловской операции Аня не раз участвовала в боях, ходила взрывать рельсы. А вот теперь ее не стало.

Сергей Ермак остался в тылу врага по заданию партии. До войны он работал учителем в Руднищанской начальной школе, несколько раз избирался секретарем сельской комсомольской организации.

Вот что он писал в своем дневнике: «Ноябрь, 1941 год. Сейчас райцентр стал неузнаваемым: немецкая речь на улицах, гитлеровский флаг над горсоветом. Перед школой нет больше легкой фигурки пионера-горниста. Там стоит виселица. Вторая виселица — у хлебной лавки.

Наши соседи всей семьей ушли в деревню, но через два дня вернулись обратно. Говорят, что в селах еще хуже.

Поселок облетела тревожная весть: начинается вербовка на работу в Германию. Немцы в больших объявлениях на стенах полицейского управления и комендатуры сулят хорошую работу с оплатой по тарифу и чистые квартиры, обещают всех тепло одеть и дать продуктов на дорогу. Это ложь! Я встретил девушку, которая была завербована на работу в Германию, но из-под Бреста бежала. Она рассказывала, что в вагоны их набили по 80 человек. Люди голодали. На одной станции в вагон бросили сырой картофель и свеклу. У большинства началась дизентерия. Мертвых и тяжелобольных гитлеровцы на остановках выбрасывали.

…Сегодня ночью на площади появилась еще одна виселица, а утром всем приказали собраться возле нее. За ночь выпал снег. Он белым пухом лег на перекладину виселицы. Из комендатуры вывели женщину. Два фашиста подгоняли ее прикладами. Она прошла близко от меня: смуглое без кровинки лицо, глубоко запавшие глаза, рваное платье, выбившиеся из-под платка волосы. И самое страшное — руки. Я никогда не забуду их: распухшие, с кровавыми рубцами от только что снятых веревок.

Женщину поставили на скамейку и сразу набросили на шею петлю. На площади было тихо. Я слышал ее последние слова:

— Товарищи! Крепитесь!

Эсэсовец выбил у нее из-под ног скамейку, а потом два раза потянул за ноги. Эта женщина — мать двух сыновей: один — в партизанском отряде, другой — на фронте.

Кругом горе, несчастье. У всех одна мечта, одна надежда — партизаны. Партизаны действуют. Повсюду следы их боевых дел: взорванные машины, свежие кресты на гитлеровских могилах».

…10 марта 1943 года мы в небольшом селе Липлянах. Рано утром, когда все еще спали, пришли из соседнего села несколько крестьян. Это село заняли гитлеровцы. В лапы к ним попали двое партизан. Надо спешить на выручку.

Командир решил атаковать село, уничтожить охрану и попытаться спасти товарищей. К вечеру выехали из деревни. Хлопьями падал сырой снег. Дорогу замело. Но наши провожатые хорошо знали путь, и перед рассветом мы остановились в полукилометре от занятого фашистами села. Разведчики донесли, что на подступах к селу не видно ни одного сторожевого поста.

Резервную группу оставили на поляне, а сами двинулись к селу. Сигнал к атаке — красная ракета. Наш пулеметный расчет получил задание — охранять шлях. Забрались в ложбинку на обочине дороги. Ждем. Со мной семнадцатилетний Федор Овсянник, впервые участвующий в операции. Совсем недавно он учился в ремесленном училище в Мозыре. Неожиданно пришло письмо из дому: умер отец. Мать скончалась раньше. Приближались фашисты. Поезда не ходили. Федя пешком добрел до родных мест, прожил в пустой хате три дня, походил по знакомым местам и, встретившись с нами, пристал к отряду.

Над селом взвилась ракета. Взрывы гранат, крики. Началось! Мы всматриваемся в темноту, приготовив пулемет к бою. Откуда-то сбоку выскакивают два гитлеровца на конях. Пулеметная очередь — и шлях снова пуст. Операция была проведена дерзко и быстро. Гитлеровцы и полицейские были уничтожены. Пленных партизан удалось освободить. Мы трогаемся в обратный путь…