Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

Миронов позвонил в штаб и доложил о неудавшемся наступлении.

Полковник Андросов был очень удивлен докладом и впервые за всю совместную службу грубо выругал его.

— Да-а-а, майор, подвели вы дивизию! Так подвели, что и представить трудно. Что теперь я буду докладывать командующему? Почему подвижный отряд полка сумел захватить станцию, а вы всем полком не смогли взять Суровикино? — удивлялся он.

Если бы Миронов мог сам себе ответить на этот вопрос, то не надо было бы ему краснеть и докладывать (о, как это трудно всегда!), что приказ им не выполнен.

Комдив долго молчал. Можно было догадаться, что он переживал, думая, как выйти из создавшегося трудного положения.

— А что, если тебе попробовать еще раз атаковать ночью? Подошлю тебе в Верхне-Осиновку два гаубичных дивизиона. Огневой налет. Штурмуй и бери непременно.

Расстроенный Миронов повеселел. «Два дивизиона, да еще гаубичных, — это настоящая сила».

Глухую ночную тишину потрясли мощные залпы гаубиц. Они открыли огонь по Суровикино. В поселке вспыхнули очаги пожаров. Полк с прежних исходных позиций в третий раз ринулся в атаку. Но его снова встретил шквальный огонь немцев, и он понес большие потери. И на этот раз пришлось отойти. Радоваться, как понял Миронов, было преждевременно. Оборона в Суровикино осталась не прорванной. Для него в дивизии она была по-прежнему трудноразрешимой загадкой.

Пожалуй, на войне нет ничего опаснее тупого упрямства. Это оно толкает на неоправданные жертвы, на действия вслепую, когда, «не зная броду, суются в воду».

На следующий день, поддаваясь тщеславным настроениям ущемленного самолюбия и ревностно охраняемого начальниками престижа, полетели радиограммы, телеграммы, начались устные переговоры сверху вниз и снизу вверх с единственной целью — найти виновника ошибочного донесения, вместо того чтобы начать обычную деловую подготовку к очередному наступлению. А главный промах произошел от недооценки противника. Может, первые успехи вскружили голову? Скорее всего, было именно так. Хотя каждому — от рядового до командира полка, всем, кто находился на переднем крае, — было ясно, что без определенной подготовки этот сильно укрепленный узел немцев взять не удастся. А если бы командующий армией не поддался хмельному головокружению успехами, а оценил по-серьезному обстановку, которая сложилась в наших войсках в результате высоких темпов наступления, он бы понял, что стремительное наступление нарушило управление и взаимодействие между атакующими и поддерживающими подразделениями и частями. И о противнике они знали разве то, что он находится перед ними, и не более.

Двое суток бесплодных атак не дали никаких результатов, а только увеличивали ничем не оправдываемые потери. К концу вторых суток подошли еще две дивизии — одна справа от полка Миронова, другая слева. На третьи сутки уже несколько дивизий штурмовали Суровикино, но по-прежнему безуспешно. Обстановка накалялась с каждым часом и днем. Люди гибли, боеприпасы выбрасывались впустую, а Суровикино стояло, будто неприступная скала.

Днем, в затишье боя, Миронов изучал эту «скалу». Она была укреплена довольно основательно. Доты и дзоты, колючая проволока. Наверняка есть мины. А вот где, какие у немцев укрепления за пределом видимости, где их артиллерия и минометы, кто какие обороняет участки и какими силами — узнать было трудно. Ну кто мог точнее ответить сейчас на этот больной вопрос для всех, как не разведчики.

И дивизионные разведчики делали неоднократно такие попытки, как и разведка полка Миронова, но они не нашли слабых мест во вражеской обороне. С каждым днем Миронова все больше беспокоило положение людей из полкового подвижного отряда. Где они? Или все погибли, или находится в плену? От них не было никаких вестей. Ходил в эти дни хмурый и озабоченный командир разведки полка Евгений Миронов. Вместе с подвижной группой ушла его любовь — военфельдшер Галина Муратова. Вот и томился Евгений, постоянно думая о том, как ему пробраться в Суровикино. И ушел.

Миронову сообщил эту новость Ванин:

— Братишка твой с группой ушел. Пойду, говорит, попытаю счастья, просил не говорить вам, но я не могу. Не шуточное дело. А вдруг что…

Четвертый день под Суровикино прошел в перестрелке. А на рассвете на пятые сутки в полк вернулся со своими разведчиками Миронов-младший. Они принесли очень важные сведения и привели «языка». И стало тогда известно, что Суровикино и ближние к нему деревни обороняются силами до двух немецких полков. А в главном узле сопротивления — вокзале — находится до двух батальонов офицеров-штрафников. Станция и город Суровикино были хорошо укреплены еще нашими войсками при отступлении. Немцы каждую ночь подбрасывали свежие силы и перегруппировывали их. На соседнем разъезде Секретево у них имеется бронепоезд, а в самом Суровикино — танки. Был получен приказ самого командующего группой армий «В» барона фон Вейхса: в случае если сдадут Суровикино — все до единого офицеры и солдаты будут расстреляны. А удержат — каждого ждут большие награды и возвращение домой.