Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Ну, с этим проблем не будет — у меня вечером доклад. Только вот под каким соусом преподнести? Курмис — стреляный воробей, в разведке не первый день, начнет выяснять, почему ты все это время молчал.

— Побаивался, скажи, тут по пьяной лавочке проболтался.

— Пожалуй, лучше не придумаешь — чем проще, тем надежней, — согласился Дуайт. — На стограммыча всегда можно списать.

— Вот и договорились. Так что, Коля, считай это своим первым заданием в нашей разведке, — подвел итог Виктор.

— Надеюсь, не последнее, — не преминул поддеть тот, затем повернулся к окну, увидел сиротливо сидящую на лавочке Валю, тяжело вдохнул и произнес: — Я так понял, что сегодня девочек не будет — у коммунистов с этим строго.

— Кандидатский стаж пройдешь, а там посмотрим, — не остался в долгу Виктор.

— Тогда давай хоть выпьем.

Виктор не удержался и рассмеялся, Николай тоже улыбнулся, ледок враждебности и страха в его глазах окончательно растаял.

В разведшколу они вернулись к концу занятий. На их отсутствие никто не обратил внимания. Николай поспешил в общежитие, чтобы привести себя в порядок перед докладом Курмису, а Виктор остался сидеть в беседке. Он чувствовал себя как выжатый лимон и хотел только одного — покоя, но чувство тревоги не отпускало. Глаза бегали по сторонам, чуткий слух ловил подозрительные звуки. Время, однако, шло, а вокруг ничего страшного не происходило. Нежный запах цветущей ромашки постепенно успокоил разгулявшиеся нервы, и он не заметил, как погрузился в тревожное забытье. Вернул его к действительности шум голосов у столовой. Не испытывая ни малейшего желания сидеть в этой серой массе, он отправился в общежитие. Там, не раздеваясь, он упал на койку и тут же заснул.

Разбудили его бесцеремонные толчки. Он с трудом продрал глаза и в первые минуты не мог сообразить, где находится. В вечернем полумраке перед ним мельтешили неясные силуэты. Один тормошил за ногу — это был Босс, а за его спиной маячил дежурный. Виктор с похолодевшим сердцем перевел взгляд на соседнюю кровать — она была пуста. Ужасающая мысль мгновенно обожгла сознание: «Все кончено! Дуайт — предатель!»

После ухода Виктора с перевербованным гитлеровцем прошло больше четырех часов, стрелки давно перевалили за десять, а Валя все никак не могла найти себе места. Лощеный, с похотливым взглядом Дуайт с самого начала вызвал у нее глубокое недоверие, оно не прошло и после того, как он, загнанный в угол, дал подписку о сотрудничестве с контрразведкой СМЕРШ. Какое-то шестое чувство нашептывало ей, что рано или поздно он принесет им беду, но тогда, перед уходом Виктора, у нее не хватило решимости сказать об этом, и теперь мучительные сомнения не давали покоя.

Она теребила концы косынки и словно маятник ходила по комнате, настороженно прислушиваясь к тому, что происходило за окном. Порой ей казалось, что невидимый враг затаился рядом — за кустами сирени, у поленницы дров перед сараем, за колодцем, куда мама так некстати отправилась за водой, — и только ждет подходящего момента, чтобы ворваться в дом. Она пыталась гнать подальше от себя эти страхи, но на каждый подозрительный шорох ее сердце отзывалось гулкой барабанной дробью. Однако минута проходила за минутой, но все оставалось по-прежнему. В палисаднике все так же беззаботно щебетали птицы, дворняга Шарик, как всегда, прятался от изнуряющей жары в конуре, а уж он-то точно откликнулся бы на приближение незнакомцев яростным лаем.

Наконец этот, казалось, не имеющий конца день закончился. Вечерние сумерки мягким покрывалом укутали город. В овраге, перерезавшем картофельные огороды вблизи от Валиного дома, заклубился туман и белесыми языками стал наползать на двор. Ягодные кусты, утратив привычные очертания, растворились в кисельной пелене. Наступившая ночь полностью поглотила все звуки.

Внезапно эту зыбкую военную тишину нарушил металлический перезвон. Не сразу догадавшись, что это часы, Валя вздрогнула. «Девять, десять, одиннадцать, двенадцать», — стала считать она, потом встрепенулась, захлопнула окно и прошла в соседнюю комнату.

Федор, как ни в чем не бывало, спал на топчане, утопив голову в мягкой подушке. Девушка позавидовала его выдержке и пристроилась рядом в плетеном кресле. Мерное посапывание «брата» успокоило разгулявшиеся нервы, и через несколько минут она тоже забылась во сне.

Короткая июньская ночь быстро подошла к концу. С рассветом Федор вскочил. Незаметно выбраться из города можно было только во время утренней пересменки на полицейских постах. Жалобный скрип досок под ногами здоровяка разбудил Валентину. Она проскользнула в сени, наспех ополоснула лицо холодной водой и возвратилась в комнату. Федор уже успел собраться, за его плечами болталась котомка с картошкой и луком, в одном из клубней было запрятано донесение Виктора в Центр. Вместе они спустились к оврагу и здесь расстались.