Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Пока мужчины беседовали, Валя хлопотала над столом. Ароматная уха из сазана, пироги с капустой, а еще больше литровая бутыль самогона подняли настроение Дуайту, как и предложение девушки пригласить на обед своих подруг.

Пока все шло по плану. Не успела за Валентиной захлопнуться дверь, как Федор поднял тост за знакомство. От крепчайшего первача даже у бывалого Дуайта перехватило дыхание, он торопливо зажевал соленым огурцом, расплылся в блаженной улыбке и довольно произнес:

— Ничего не скажешь, хорош, зараза! А если у хозяйки подружки ничего, я тут готов до конца войны воевать!

— Подруги что надо, не пожалеешь, — хмыкнул Федор и бросил взгляд на Виктора.

Тот незаметно кивнул на дверь. Федор положил на тарелку надкусанный пирог с капустой и поднялся из-за стола. Лавка пронзительно взвизгнула и угрожающе покачнулась. Дуайт, едва не упав, осоловевшим взглядом посмотрел на здоровяка и с недоумением спросил:

— Ты куда, хозяин?! Нам с Витьком одним тут без интересу.

— Я на минутку, до ветру.

— Ладно, хрен с тобой! Ты лучше скажи — когда бабы будут?

— Ща, подгоню, — ответил Федор.

— Давай шевелись побыстрее! Мы люди военные, нам амуры некогда крутить. Сунул, вынул — и бежать, так ведь, Витя?! — И пьяный хохот Дуайта дробью разнесся по комнате.

Федор покачал головой, неохотно переступил через порог и скрылся в темных сенцах. Не успела за ним захлопнуться дверь, как Дуайт снова потянулся к самогону, но Виктор перехватил его руку и крепко сжал.

— Ты чего? — с удивлением спросил тот.

— Погоди, выпить мы всегда успеем, есть к тебе один серьезный разговор.

— А может, хватит трепа?! Я им уже по горло наелся, — с раздражением кивнул в сторону школы Николай.

— Не гони! Если не договоримся, для тебя это может плохо кончиться, — ледяным тоном отрезал Виктор.

— Ты что несешь! Да я… — вскипел Дуайт, но тут же осекся.

Его взгляд остановился на в несколько раз сложенном клочке бумаги, который выпал из руки разведчика на стол.

— Что это такое?! — ткнул он пальцем.

— Бери, бери! Сейчас узнаешь, — внезапно осипшим голосом произнес Виктор.

Наступил момент истины. Эти несколько минут решали судьбу всей операции. Нервы были взвинчены до предела. Виктор не спускал глаз с лица Дуайта. Ему казалось, что он слышит тяжелое дыхание Федора, замершего за стеной. В этот миг время спрессовалось в те короткие строчки, что теперь читал Николай. На это письмо возлагались особые надежды, по сути, оно было отправным пунктом, с которого начиналась многоходовая операция, разработанная в Москве.

Зная врага, Виктор был далек от сантиментов и держал руку на расстегнутой кобуре пистолета. Агент двух разведок, польской, а позже и гитлеровской, загубивший не одну человеческую жизнь, он был способен на многое.

В середине сорок третьего, несмотря на истерические крики Геббельса о неизбежной победе над большевизмом, мощный каток Красной Армии, неумолимо набирая скорость, одну за другой подминал под себя дивизии вермахта. Но дело было не только в России. Тринадцатого мая капитулировала группа армий «Африка». Только небольшая часть бывшего учебного полка особого назначения, в декабре 1942 года составившая костяк дивизии «Бранденбург-800», игнорируя решение командования, самостоятельно переправилась через Средиземное море в Италию. Тем не менее вся территория Северной Африки перешла в руки союзников.

Среди гитлеровцев все меньше и меньше оставалось тех, кто по-прежнему слепо и фанатично верил в доктрину тотальной войны, а наиболее дальновидные уже подумывали о том, как бы пересесть в другую лодку, плывшую подальше от неминуемой катастрофы.

Дуайта нельзя было назвать тупым и безмозглым фанатиком. Стреляный воробей, не понаслышке знающий, что такое советская контрразведка, он держал нос по ветру и, видимо, уже уловил, что в воздухе по-настоящему запахло жареным. Несмотря на щедро расточаемые Курмисом славословия, ему не светило теплое местечко в штабе «Цеппелина» в Берлине. Более того, сомнительная слава «борца с большевизмом» в советском тылу его тяготила. Все это, вместе взятое, давало основания Виктору полагать, что попытка перевербовать Дуайта при всей своей сложности и неоднозначности не так уж безнадежна.

Письмо от родной сестры, бежавшей из Риги от фашистов и сейчас проживающей в Вологде, было очень важным ходом в рискованной игре с гитлеровцем. Оно находилось в руках Дуайта, и теперь осталось только дождаться развязки.