Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

– Это ты как историк смогла разглядеть?

Девушка широко улыбнулась, обвила шею любимого руками и прошептала в ухо:

– Это я как любящая женщина…

…К августу Долин окреп для дальней поездки. Уже с месяц он вынашивал идею съездить в гости к матери, в другой город, представить ей будущую невестку. Хоть и не общаются они с тех пор, как она вышла замуж и уехала, оставив ему квартиру, но всё же мать! Маша с сомнением отнеслась к его идее. Ей казалось, что рановато ему ещё подвергать себя таким испытаниям, как поездка за сотни километров и встреча с матерью. Из его рассказов она составила себе довольно смутное представление об этой женщине и пока не спешила его прояснять личным знакомством. Вместо возражений она сделала Андрею встречное предложение: познакомиться с её родителями, благо, к ним за сотни километров ездить не надо, всего двадцать пять – и они на даче. Андрей согласился. В глубине души ему действительно было нелегко представить себе теперь общение с матерью, с которой не виделся лет пять, лишь изредка слыша по телефону да ещё реже переписываясь. Сама-то идея поехать к ней возникла из чувства противоречия, замешанного на смутном понимании того, что без родительского благословения семью лучше не строить. Но едва ли внятно отдавал себе отчёт, в чём должно состоять это самое благословение и, главное, кто из двоих родителей должен быть в этом главный. Потому встречное предложение принял с лёгкостью. А поездку к его матери порешили пока отложить на неопределённое время.

Ранним воскресным утром Андрей и Маша входили в калитку перед уютным ладным деревянным домиком, в котором каждый август мирно протекала дачная жизнь Калашниковых. Иван Иванович, шаркая сандалиями на босу ногу, спустился с крыльца поприветствовать дочь и её молодого человека, одновременно и радуясь их приезду и нервничая. Что-то ещё принесёт с собой в её судьбу этот Андрей Долин? Но едва их взгляды встретились, все остатки тревоги улетучились. Мига было достаточно, чтобы понять – свой человек. Они крепко пожали друг другу руки и проследовали в дом. Антонина Александровна в цветастом сарафане сидела в плетёном кресле-качалке и дремала. Сделав гостям знак, чтоб не шумели и тихо шли за ним, Иван Иванович на цыпочках прошёл в дальнюю комнатку, куда так же на цыпочках за ним проследовали Маша и Андрей, и плотно затворил за собой дверь.

– Пока мать спит и не вмешивается, предлагаю для начала выпить и сразу договориться, что завтра мы идём по грибы.

Долин, который в последний раз ходил за грибами лет пятнадцать назад, если не больше, глупо улыбнулся, не зная, что ответить, а Маша радостно захлопала в ладоши. Отец цыкнул на неё, мол, тихо, мать разбудишь. Она притихла, виновато вжав голову в плечи, и, пока он разливал по стопке каждому, так и простояла в этой позе. Выпили за знакомство. Иван Иванович крякнул, утирая редкие усы, и с озорной искоркой в подслеповатых глазах глянул на дочь:

– Ну, Машута, наконец-то, вижу, серьёзного парня себе нашла.

– Из чего это следует, па?

– А из того, доча, как он водку пьёт, – назидательно воздев указательный палец, заключил Иван Иванович.

– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – улыбнулся Андрей. Иван Иванович не стал заставлять себя упрашивать.

– Одни пьют безостановочно. Им нехорошо совсем, а они всё пьют. Не могут остановиться. Это алкоголики. У них в организме нет противоядия этой штуке, – и Калашников-старший любовно погладил бутылку, после чего, хмыкнув, спрятал её под окно. – Другие пьют по обстоятельствам и плохо скрывают отвращение. Таким бы вовсе не пить. Но они почему-то считают: раз есть традиция, надо поддержать. Это лицемеры. Третьи пьют умеренно, с удовольствием, как я. В принципе, могут обойтись. Но не хотят. А главное, всегда знают меру и никогда её не превышают; нашего брата, не скажу, что большинство, но много. А вот таких, как ты, Андрей… Ничего, что я сразу на ты?

– Так выпили же вместе! – отшутился Долин.

– Ну-ну, добро!.. Так вот, таких, Машута, как твой Андрей, единицы. Я, например, встречаю второй раз. У нас на работе есть один такой. Кстати, тоже ветеран боевых действий. Только других. Вьетнам.

– А что, наши и там воевали? – искренне удивился Долин.

– Да, парень! Где только наши не воевали! Великая страна… – Иван Иванович помолчал, точно пересчитывая в уме, насколько великая и во скольких странах воевали её сыны. На самом деле, в эту самую секунду и он, и дочь, и Андрей явственно ощутили, что от былого величия остаются одни воспоминания. Это было секундное ощущение, но его вполне хватило, чтоб резко сменить настрой разговора. Собеседники даже забыли, о чём шла речь. А тут ещё появилась заспанная Антонина Александровна, и тема переменилась. Лишь назавтра, когда ещё до рассвета выехали они на видавшем виды «Москвичонке» Калашниковых, Маша вспомнила о вчерашней теме и спросила отца: