Александр Архипов - Гамарджоба, панове!

— Прицел — 224, уровень — 323, основное направление — правее 1/20…

И через двадцать секунд из двух стволов гаубиц Д-30, по сути моих ровесниц, с грохотом вылетели два осколочно-фугасных снаряда 122 калибра. Пристрелочные. В это время Т-64, с ярко жёлтой полосой через всю башню, успел долбануть второй раз. Тридцать пять секунд для нормального человека вроде и немного. А вот для артиллерийского корректировщика это вечность. За тридцать пять секунд, что летит «медленный» гаубичный снаряд, с целью может, что угодно произойти. Об этом знают и артиллеристы, и танкисты, а лучше всех — корректировщики. Мы не слышали, как «прошуршали» над нашим бетонным укрытием два гаубичных снаряда. Но, как они рванули, почувствовали собственными седалищами.

Снаряды разорвались практически одновременно в 10–15 метрах от танка, подняв вверх два чёрно-серых «букета» из асфальта, щебня и земли. Один снаряд упал прямо перед мордой танка, забросив в открытый люк потерявшего страх механика пару лопат дорожного покрытия и, пахнув, на и без того чумазую рожу жаром горящего тратила. А второй рванул слева, звонко отбарабанив осколками по броне и гусеницам.

«А вот тут спешить не надо. Укропы в танке, конечно, охренели. Откуда, мол, прилетело? Не ожидали такого приёма и что делать дальше, не знают. Совещаются», — думал Михай, сжимая в руках «Аквидук».

— Гром, всё отлично. Заряжай все. Поправку дам.

— Я готов, Михай. Жду поправок.

Внезапно взревел танковый движок, выпустив густой сизый клуб дыма. Машина дёрнулась назад, но её, почему-то, начало разворачивать вправо. Правая гусеница остервенело грызла старый асфальт, а левая судорожно дёргалась и не крутилась. Танк беспомощно «вальсировал» на одном месте, смещаясь в сторону второй воронки. «Осколком каток заклинило», — понял Михай.

— Гром! Цифры те же. Без поправок. Огонь!

— Михай, я правильно пон…

— Огонь, твою маму…

Танк Т-64, производства Харьковского завода имени Малышева, лязгая правой гусеницей, надрывно грохоча полумёртвым, страшно чадящим двигателем «ёрзал» на месте, как свинья на льду.

— Идиоты! Рвите когти! Вылезайте и в кусты, пацаны! — орал в голос украинским танкистам, привстав на одно колено и размахивая биноклем в руках Михай.

Первый же снаряд разорвался за башней, в задней части танка, разворотив двигатель. Машина замерла, просела, обречённо зачадив горящим топливом, как бы ожидая тот последний… «контрольный в голову». Второй и третий снаряды разорвались практически в одной точке, выкопав общую большую воронку прямо по ходу предполагаемого отступления танка. Михаю даже показалось, что он увидел, как откинулся люк аварийного выхода, но тут прилетел четвёртый снаряд. Тот самый. Контрольный! И поставил «жирную», 122-миллиметровую точку прямо в центре верхней части башни Т-64. Рвануло так, что, даже стоя за километр с небольшим от взрыва, парни почувствовали толчок горячей волны воздуха в грудь.

— Боекомплект в башне рванул, — радостным голосом сказал напарник, — там больше двадцати снарядов.

— Двадцать восемь!

— Чего? — не понял напарник.

— Двадцать восемь снарядов в башне у Т-64. В нашем случае — двадцать шесть, два он успел стрельнуть, — объяснил Михай, щёлкнув тангеткой радиостанции.

— Гром, я Михай. Цель уничтожена. Спасибо за работу.

— Как учили, дарагой, как учили! — радостно коверкая слова, ответил Громов, — спасибом нэ отделаетэсь, господа спецы. Я на вас два литра «шила» извёл. До связи!

Из бетонного «убежища» повалил народ. Их лица были такими, как после демонстрации на 1 Мая! Типа: «Скорей бы флаг отдать и по соточке!» На дороге горело и чадило то, что ещё минуту назад хотело их вкатать в асфальт, размазать, растоптать… Взрывались от высокой температуры разного калибра пулемётные и автоматные патроны внутри раскалённого корпуса. Глухо «хлопнула» ручная граната. От взрыва боекомплекта, башню сорвало со штатного места, и она лежала рядом с корпусом, воткнув деформированный ствол в щебень обочины. Где-то там, внутри, горели, «выполнив свой долг» молодые пацаны с русскими и украинскими фамилиями. Кто-то из ополченцев зло и цинично сказал:

— Пожалуйте к столу, господа бандеровцы! Жареный танк с укропом!

Неожиданно справа от лесополосы донеслась длинная автоматная очередь. Через секунду ещё и ещё. Потом резанул слух резкий звук двух очередей ДШК и взрыв мины. Мимо пробежали Михай с напарником, что-то крича в микрофон рации.