Юрий Виноградов - Непокоренный остров [Документальная повесть]

Цепенюк рассмеялся, примирительно сказал:

— Оно и видно, что сорока! Сами на голодном пайке сидим! Но для Ханко, так и быть, отдадим тонн десять. Авось пришлете «ястребков» на нашем бензине для помощи в критический момент.

Когда представитель штаба военно-морской базы Ханко узнал о готовящемся десанте на материк, он вызвался сам участвовать в нем вместе с «Волной». На судне были установлены два 45-миллиметровых орудия, которые могли оказать огневую поддержку осмуссаарцам.

В два часа ночи два катера КМ приняли десант и отвалили от южного пирса. «Волна» шла в двух кабельтовых, готовая открыть огонь из пушек по первому сигналу командира отряда. К рыбачьему пирсу подошли незамеченными, ходовые огни не включались. На деревянный настил пирса краснофлотцы выходили без шума, с тревогой всматриваясь в густую темень и прислушиваясь к таинственной тишине. Кудрявцев оставил на месте десять человек под командованием уполномоченного особого отдела политрука Давыдова для охраны пирса, уничтожения шхун и береговой базы, а остальных повел в сторону деревни Пыысаспеа и дальше — на соединяющую ее с поселком Ригульди гравийную дорогу. Действовать оставшаяся группа Давыдова должна будет лишь после того, как услышит взрыв на узле связи, что должно будет означать выполнение разведывательных задач отрядом десантников и их возвращение на пирс. В дальнейшем намечалась посадка на катер, отход в море и уничтожение пирса 45-миллиметровыми пушками «Волны». О начале и прекращении огня «Волной» было заранее обговорено пуском ракет: красная — начало стрельбы, а зеленая — ее прекращение.

— Пошли, товарищи! — скомандовал Кудрявцев и устремился в темноту. Рядом с ним шагали хорошо знавшие местность на мысе старшина Сердюк, сержант Пешкин из взвода управления дивизиона, секретарь комсомольской организации 314-й батареи командир орудия первой башни младший сержант Бабарыкин, комендор той же башни старший краснофлотец Куприянов и моторист краснофлотец Костров. Едва прошли впотьмах минут двадцать, как сзади тишину ночи прорезала длинная пулеметная очередь. Потом началась беспорядочная стрельба из винтовок.

— Что там у них? — насторожился Кудрявцев.

— Фашисты напали, не иначе, — предположил Бабарыкин.

Его поддержал и Сердюк:

— Они, проклятые, факт. Кайтселиты слишком трусливы для ночного нападения.

— Выходит, на мысе уже немцы, товарищ капитан? — спросил Куприянов.

— Выходит, — согласился Кудрявцев.

Стрельба не прекращалась, наоборот, усиливалась. Видимо, группа Давыдова отбивала атаки немецких солдат, пытавшихся овладеть пирсом и катерами КМ. В черный зев неба неожиданно взметнулся столб яркого огня, потом еще один и еще.

— Есть, наши облили шхуны бензином и подожгли! — воскликнул Бабарыкин.

— Дело сделано, значит, — подытожил Сердюк. — Теперь им поскорее бы сесть на каэмки и перебраться на «Волну».

Предположение Сердюка подтвердилось. Стрельба внезапно оборвалась, — очевидно, краснофлотцы отошли на катерах к «Волне», крейсеровавшей в миле от берега. Минут через десять в темноте появились две короткие вспышки и донесся приглушенный звук выстрелов: «Волна» открыла огонь из обеих пушек по занятому врагом пирсу.

— Теперь и нам пора действовать, — проговорил Кудрявцев. В его основном отряде находилось около сорока краснофлотцев. Шестерых во главе со старшиной Сердюком он послал к узлу связи.

— Уничтожить до основания, старшина!

— Все сделаем в лучшем виде, товарищ капитан, — заверил Сердюк.

С ним в группу напросились Куприянов и Костров.

— Ведь я фактически строил этот пост, — объяснил Куприянов. — Знаю что, где и как…

— Давайте, — согласился Кудрявцев. Ему было известно от командира первой башни лейтенанта Митрофанова, что Куприянов, в прошлом столяр-краснодеревщик, делал все столярные работы на батарее.

Группа Сердюка мгновенно растворилась в темноте. Вторую группу сержанта Пешкина, тоже из семи человек, Кудрявцев направил на дорогу, идущую от деревни Пыысаспеа на поселок Ригульди. По ней немцы могли подослать подкрепление. Требовалось задержать его, отвлекая огонь на себя. Сам он с оставшимися краснофлотцами на опушке леса, близ дороги, устраивал засаду, туда же по его приказанию обязаны были отойти обе группы. Сигналом сбора служил взрыв поста связи.

Время тянулось медленно. Тишину ночи будоражили лишь редкие выстрелы с «Волны»: моряки напоминали десантникам о своем присутствии в море. Потом прекратилась и стрельба — следовало беречь снаряды. Зато все чаще и чаще со стороны деревни стали доноситься короткие автоматные очереди. Послышались они и слева от опушки леса, на которой затаилась основная группа десанта, и сзади от пирса.