Юрий Виноградов - Непокоренный остров [Документальная повесть]

Кудрявцев добродушно рассмеялся, понимая возбужденное состояние комдива.

— Шок, как говорят медики, у Карлса, не иначе. Не верит своим глазам. Или придумывает наказание за дерзкое непослушание.

И словно в подтверждение слов начальника штаба дивизиона наблюдатели заметили в стереотрубу проблески вспышек над темной полосой береговой черты материка: немецкие полевые батареи наконец открыли огонь по Осмуссаару. Стрельба с каждой минутой усиливалась, снаряды рвались в основном в рыбацкой деревне, видно было, что немецкие артиллеристы хотели во что бы то ни стало сбить с дерева красный флаг.

Обстрел острова, небывалый по силе, продолжался до самой темноты. Тысячи снарядов сметали все вокруг, но никак не могли разнести могучий вяз с прикрепленным к его вершине десятиметровым флагштоком. Алый стяг, на радость осмуссаарцев, продолжал гордо развеваться на ветру.

арнизон Осмуссаара со дня на день ожидал высадки вражеского десанта на остров, но прошла уже неделя после истечения срока ультиматума, а фашисты не делали даже попыток к штурму ненавистного им советского морского бастиона. Зато обстрел Осмуссаара продолжался с утра до вечера, причем немцы увеличили почти вдвое количество своих батарей на мысе Пыысаспеа. Целью номер один для них являлся развевающийся на ветру красный флаг — символ мужества, стойкости и отваги осмуссаарцев.

Днем 13 ноября радисты попросили Гусева зайти на радиопост. Из политотдела военно-морской базы Ханко на его имя шли длинные радиограммы: для личного состава Осмуссаара передавали выдержки из опубликованного в «Правде» ответа защитников Москвы защитникам Ханко. Гусев, затаив дыхание, читал: «Пройдут десятилетия, века пройдут, а человечество не забудет, как горстка храбрецов — патриотов земли советской ни на шаг не отступила перед многочисленным и вооруженным до зубов врагом, под непрерывным шквалом артиллерийского и минометного огня, презирая смерть во имя победы, являла пример невиданной отваги и героизма. Великая честь и бессмертная слава вам, герои Ханко! Ваш подвиг не только восхищает советских людей — он вдохновляет их на новые подвиги, учит, как надо оборонять нашу страну от жестокого врага, зовет к беспощадной борьбе с фашистским бешеным зверьем…»

Да, эти горячие слова москвичей относятся и к ним, защитникам маленького острова Осмуссаар, они зовут на новый подвиг во имя скорейшего освобождения Родины от фашистских захватчиков. Гусев поспешил на 314-ю башенную береговую батарею, чтобы ознакомить артиллеристов с письмом москвичей. Потом он до поздней ночи обходил подразделения и без устали читал идущие от сердца слова тех, кто в этот тяжелый для Отечества час грудью встал на защиту Москвы.

Утром Гусева разбудил дробный раскат взрывов. Посмотрел на часы: так рано фашисты никогда не начинали обстрел острова. Подумал: «Неспроста взбесились фрицы. Надо ждать худшего…»

Вержбицкий тоже встал, быстро оделся и вышел в тамбур. Доносившиеся снаружи блока второй башни приглушенные взрывы явно встревожили его.

— Темно, а немцы уже «за работой», — встретил он Гусева. — Не иначе намереваются высадить десант на наш остров. Жаркий предстоит денек, комиссар…

Обстрел Осмуссаара нарастал. По докладам снаряды рвались на всей пятикилометровой прибрежной полосе.

— Точно, к десантированию готовятся, — сделал окончательное заключение Вержбицкий. — Потому так тщательно и обрабатывают восточный берег.

Наступил хмурый рассвет. Маслянисто-черная вода плеса постепенно меняла окраску, становясь пепельно-серой. Солнце было не в силах пробить густую толщу облаков, прикрывавших весь горизонт. Ветер ослаб еще с вечера, на море сравнительно спокойно, хотя местами волны рябили его отполированную поверхность.

Вержбицкий, Гусев и Кудрявцев поспешили на маяк, откуда отчетливо просматривался остров и все подходы к нему. Вахтенный сигнальщик поста наблюдения доложил, что с северо-востока, со стороны Палдиски, вдоль прибрежной полосы замечена кильватерная колонна малых судов. Вержбицкий в стереотрубу, а Гусев и Кудрявцев в морские бинокли сразу засекли медленно идущие вражеские суда.

— Большие десантные катера! — безошибочно определил Вержбицкий. — И на буксире они тащат самоходные баркасы.

С приближением вытянувшегося в кильватер каравана к мысу Пыысаспеа наблюдатель сосчитал катера: их оказалось восемнадцать. К тому же каждый из них тянул на буксире по два баркаса, видимо предназначенных для переброски по мелководью у самого Осмуссаара первой волны десантников. Кудрявцев прикинул количество вражеских десантников. Цифра получалась солидной: до двух тысяч человек. Это двойное превосходство над гарнизоном Осмуссаара плюс почти тройное превосходство в артиллерии, которая неистово била по прибрежной полосе острова. В противодесантном батальоне Сошнева появились раненые.