Валентин Булгаков - На линии огня - Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны

Связисты батареи потянули телефонный кабель на высотку, где идет ожесточенная схватка. «Быстрее, быстрее, ребятки, — торопит Маурин. — Там на подходе танки».

Вгрызаясь в землю, оборудуем огневую позицию. С восходом солнца на «пятачок» плацдарма обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Но поднявшуюся немецкую пехоту мы укладываем на землю рядочками. Через головы понеслись снаряды «катюш». Части дивизии продвинулись за день на один километр.

Наступила прохладная осень. Изредка в воздухе кружатся снежинки. На плацдарме, где недавно бесновался раскаленный металл и клубился черный дым, затишье. Висла катит свинцовые, неприветливые воды куда-то на север, к Балтийскому морю.

Лейтенант Маурин вызвал меня к себе:

— Слушай, старшой, комбатр вызывает тебя на НП. Часы у него барахлят. Мастер нужен.

— Так я же в них ни уха ни рыла.

— Сходи, сходи, раз вызывает. Оставь за себя Василия Кузнецова.

— Есть!

Сопровождает меня связист-разведчик Игорь Трошин. На наблюдательный пункт в одиночку хода нет. Километра два шли в открытую, затем втянулись в траншею.

— Что на передке? — спрашиваю Игоря.

— Последние три ночи бесились фрицы, — отвечает. — А сейчас словно и войны нет!

Редкие осветительные ракеты, повисшие над нейтральной полосой, слабо рассекают тьму осенней ночи.

— Дошли! — Игорь нырнул в блиндаж.

До этого нашего командира батареи я видел редко. Ни разу не приходилось быть рядом. В блиндаже два топчана, грубо сколоченный стол, почти полностью закрытый картой, лежит раскрытым большой блокнот с какими-то цифрами. Все только необходимое. Самодельная лампа горит ярко. Комбатр чуть смугловат; карие глаза с каким-то озорным блеском, коротко подстриженные волосы смоляные.

— Докладывай, что у вас случилось на плоту при форсировании Вислы?

Вот тебе и часы! Вопрос захватил меня врасплох. Не знаю, что ответить.

— Говори, говори как на духу. Мы тут не в игрушки играем.

Я рассказал. Он задумался.

— Значит, все ладом. Ну и покончим с этим. Михалыч доволен тобой, предложил представить к награде…

В блиндаж ввалился какой-то лейтенант.

— Привет богу войны!

Лейтенант повернулся ко мне. А я глазам своим не поверил.

— Филя!

Вот так, через одиннадцать лет, встретились на фронтовых дорогах два однокашника по Рутченковскому горпромучу в Донбассе. Было что вспомнить.

Филя Семенов после окончания Рутченковского горпромуча работал на шахте № 17—17-бис. Поступил учиться на вечернее отделение рабфака. Окончил Харьковский институт электрификации сельского хозяйства. Работал инженером. В 1942 году добровольно ушел на фронт.

Втроем проговорили почти всю ночь. За встречу приняли по фронтовой. При расставании обменялись с Филей адресами.

По поручению партийного бюро полка с техником-лейтенантом Глушко ходили на восточный берег Вислы. В пяти километрах от реки расположена «цегельня» — кирпичный завод. Сейчас не работает. Вокруг завода и в нем живут беженцы-поляки из прифронтовых соседних деревень. Ведем беседу. Приходу наших войск они рады. Ждут, когда прогоним немцев с земли польской.

Изможденный старик неплохо знает русский. Семья у него погибла. До оккупации жил бедновато, но кое-как сводил концы с концами. При немцах стало совсем худо. Все сельхозпродукты забирали. Голод, аресты, расстрелы. Как везде, как у нас. Прощаемся. Старик, смахивая слезу, смотрит вслед с сожалением; оборвалась тонкая ниточка человеческого общения с людьми из-за кордона, обладающими обыкновенным человеческим сочувствием, которого ему не хватает всю долгую, тяжелую жизнь…

В начале января на плацдарме установилась зима. По наведенным через Вислу переправам скрытно переправляются танковые соединения и артиллерия.

Накануне наступления на батарею пришел замполит полка гвардии майор Довгун. Из моего расчета в партию принимают наводчика Васю Кузнецова и заряжающего Михаила Антонова. Речь за двоих держит Вася:

— Что сказать? Орудие готово к бою. Буду воевать как коммунист.

Дивизия вошла в состав 8-й армии Чуйкова. Сталинградцы снова вместе.

Орудия установлены на прямую наводку в трехстах метрах от передовой линии траншей. Огневые точки разведаны, нанесены на карту, пристреляны.

Артиллерийская подготовка! Что это такое? Это когда все стволы — от сорокапяток, бьющих прямой наводкой, до орудий морского калибра, стоящих в десятках километров от передовой, и грозных «катюш» — начинают обрабатывать передний край противника. В течение полутора-двух часов бушует огненный смерч, уничтожая технику, доты, дзоты, живую силу. Это когда чудом уцелевшие фашистские солдаты сходят с ума.