Валентин Булгаков - На линии огня - Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны

— Сержант Чернов — к комбатру [1] Комбатр — командир батареи. По техническим причинам разрядка заменена болдом (Прим. верстальщика) !

Березняк стоял у своей палатки. Чуть выше среднего роста, стройный, в чистой гимнастерке со свежим подворотничком и начищенных сапогах. Для нас он всегда служил образцом воинской выправки, даже в офицерской среде выделялся бравым видом, и, как мы замечали, командир полка подполковник Герасимов, тоже отличал нашего комбатра и относился к нему с подчеркнутым доверием.

Докладываю:

— Товарищ лейтенант! Сержант Чернов по вашему приказанию прибыл.

Березняк прищурился, улыбнулся.

— Какое сегодня число?

— 21 июня, товарищ лейтенант.

— С этого дня назначаетесь электриком батареи. Командиру отделения такой приказ отдан. Хозяйство поручается сложное. Головой за него отвечаете. Ясно?

— Так точно, ясно, товарищ лейтенант!

— Тогда идите и принимайте!

Новое назначение — не новое отличие, лишает душевного равновесия. Без электроэнергии батарея слепа и мертва. А Березняк так и сказал: «Головой отвечаешь». Решаю срочно проверить аккумуляторы, подзарядить их… И движок стоит привести в порядок…

Было уже темно, когда я подошел к своей палатке. Тихо. Из леса тянуло прохладой. И ничто, казалось, не предвещало грозы.

За столиком, где мы обычно коротали минуты досуга, сидел в полной форме Павел Багин, покуривал самокрутку. Среди земляков Павел был моим самым задушевным другом. По профессии мы с ним электрики, вместе работали на Кузнецком металлургическом комбинате. Вот уже год служим в одной батарее и спим рядом в одной палатке. По натуре Павел, как говорят в народе, рубаха-парень, любит шутки и за острым словом в карман не полезет.

— А, энергетик нарисовался, — хмыкнул Павел. — Поздравляю с повышением.

— А тебе откуда это известно?

— Тоже мне секрет. Я же разведчик — глаза и уши…

— Хватит трепаться.

— Везет тебе, Петро, ей-богу. Сейчас пойдешь спать. А тут вот иди караулить луну, не упадет ли она с неба.

— Служба, Паша, служба!

— Скучновато глядеть в ночное небо. Сейчас бы к кому-нибудь в окошечко затемненное заглянуть…

Павел затоптал окурок, подхватил карабин и зашагал на свой НП. И не думал я, что на рассвете Павел Багин первым на батарее услышит зловещий гул «юнкерсов», подаст сигнал тревоги, и прозвучит резкий голос Березняка:

— Батарея, к бою!

Так и было.

Я выскочил из палатки. Слева предутреннюю дымку тумана разрывали огненные вспышки, оттуда разносились глухие разрывы бомб. На северную окраину города, в район Скниловского военного аэродрома, где с полгода тому назад была огневая позиция нашей батареи, пикируют разлапистые «Юнкерсы-88». Над туманной дымкой поднимается черное клубящееся облако.

— Подготовить снаряды к бою! — слышится команда комбатра.

Мое хозяйство в порядке. Дальномерщик Ивойлов приник к окуляру, медленно поворачивает сигарообразное тело прибора, но над нами целей нет.

К полудню служба наблюдения сообщила, что курсом через нашу зону движется большая группа «юнкерсов». Вскоре вырисовался и журавлиный клин бомбардировщиков.

— Высота! — Березняк поднял руку.

— Пять тысяч пятьсот, — рапортует Ивойлов.

Заработала служба управления огнем. Приборы по синхронной связи передают данные азимута и угла возвышения орудий. Наводчики вздыбили стволы.

— Есть совмещение! — докладывает командир приборного отделения сержант Серебряков.

— Темп 5!

— Есть темп 5!

— Огонь!

Четыре сероватых облачка повисли впереди строя бомбардировщиков. Через пять секунд снова:

— Огонь!

Заговорили батареи всего полка. Сплошная стена разрывов встала перед строем «юнкерсов», их клин рассыпался на звенья, только отдельные самолеты стороной прорвались к городу, нанесли удар по железнодорожному вокзалу и нефтеперегонному заводу.

Больше налетов в этот день не было. Конечно, прицельному бомбометанию мы в какой-то степени помешали, но удручало то, что никого не сбили.

С наступлением темноты опять появились одиночные самолеты.

— Принюхиваются, сволочи! — зло заметил Павел Багин.

Зенитки вынужденно молчат. Жиденькие лучи прожекторов противовоздушной обороны почти не ловят этих стервятников.

Целый день я метался по батарее: проверял соединительные муфты, напряжение аккумуляторов. У орудия Иванова непорядок: ребята в горячке боя отброшенной гильзой чуть не порвали кабель. Говорю Иванову: