Валентин Булгаков - На линии огня - Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны

Между прочим, прежде чем войти в церковь, спрашивали, когда надо снимать шапки: уже при входе на церковный двор или только при вступлении в самый храм. Эта деликатность людей, в других условиях сильных, боевых и решительных, умилила меня.

По деревне из типично немецких деревенских домиков раздавалась и в эти дни веселая хоровая русская песня. На площади кучка дежурных русских, рассевшись в кружок, занималась чисткой картошки для общественного стола. В этой работе время от времени принимали участие и мы со «стариками»-пражанами.

Много рассказывалось о скрывающихся в лесах нацистах и о нападениях их на отлучавшихся далеко из дома и из деревни русских. Во избежание набегов бродячих нацистских отрядов на деревню при входе в нее с разных сторон попарно расставлены были вооруженные винтовками советские постовые.

Часто приходили в Мекенлоэ из окружающих лесов бежавшие ранее из лагерей и скрывавшиеся одичалые и голодные русские. Их принимали и зачисляли на довольствие, которое, кстати сказать, организовано было вполне прилично, тем более что к картофелю, мясу, яйцам, хлебу и молоку, доставлявшимся крестьянами Мекенлоэ и окрестных деревень, присоединились еще продукты, получавшиеся от американцев: консервы супов, мяса, гороха, прекрасно пропеченные бисквиты.

Помянуть ли? В аккуратных жестяных банках американского происхождения мы получали также ряд абсолютно не нужных нам вещей, как, например: жевательную резинку, спички, при зажигании разгоняющие отсутствующих в Германии москитов (!), пилюли, обезвреживающие сырую болотную воду, и т. п. Находили мы также в американских жестянках: по одной (только по одной!) мятной лепешке, или по полторы (именно по полторы!) папироски, или …по пачке клозетовой бумаги. Ну, что ж, хоть настроение подымали и веселили столь щедрые «подарки»!..

В один прекрасный день прошло через Мекенлоэ несколько десятков французов с национальным флагом. Все это были схваченные и изгнанные в концентрационные лагеря сторонники Сопротивления, давно уже пробиравшиеся всеми средствами домой. Через два-три дня стало известно, что после того, как французская колонна покинула Мекенлоэ, на нее напала в лесу бродячая банда нацистов, двоих французов убила и снова скрылась в неизвестном направлении.

По радио слушали мы военные и политические новости. Так, именно в Мекенлоэ мы узнали о гибели Гитлера, о повешении в Милане Муссолини и 17 ближайших его соратников, об аресте Хорти, о боях в Мюнхене, Праге, о падении Любека, Киля.

Получены были также известия из Вюльцбурга. Все больные, оставшиеся в замке, переведены были в городскую больницу в Вайсенбурге. Но в критический момент, перед сдачей Вюльцбурга американцам, в замок ворвались четыре офицера-эсэсовца (среди них были майор, лейтенант): они искали «спрятавшихся» русских и, обнаружив в одной комнате стариков-генералов Сотенского и Шевчука, обоих убили. Генералы похоронены были в лесочке, налево от входа в замок. Оставленный интернированными в кладовой замка багаж был немцами вскрыт и разграблен. Содержатель столовой для рабочих в городе Вайсенбурге Асман, отвратительно кормивший русских и наживавшийся за счет их голодания, пытался покончить с собой, перерезав жилы, но был спасен и потом просил американцев арестовать его: «Иначе русские меня разорвут!» Американцы поставили часового у дома Асмана.

Но, кажется, напрасны были страхи и этого, и прочих немецких асманов: никому-то русские, пережившие столько лишений, насилия, издевательств, не мстили и не отомстили после своего освобождения из лагеря! Даже в случае с Климом, одним из самых жестоких и тупых «мослов» — караульных в Вюльцбурге, которого американцы, узнав о его проделках, тут же хотели пристрелить; русские вступились за немца и отстояли ему жизнь. Широкая и великодушная русская душа оправдала себя.

Праздник 1 Мая отмечен был в Мекенлоэ торжественным митингом, состоявшимся на площадке между пасторским домом и церковью. Кругом, где можно, развешены были красные флаги и плакаты. Собрались все офицеры и все бывшие интернированные. Прослушаны были речи: полковника Денисова, подполковника Левицкого, Ароновича (с приветствием от бывших интернированных). Провозгласили трижды «ура!» в честь СССР, Красной Армии и Сталина.

Как ни благополучно жилось в Мекенлоэ, надо было, однако, трогаться дальше, пробираться домой. Огромное большинство советских граждан, собравшихся в Мекенлоэ, направлялось в СССР. Наша маленькая пражская группа, состоявшая из меня, Стойлова, Изюмова и Гилкина, решила сначала пробраться к семьям и к месту постоянного жительства за границей — в Прагу, в Чехословакию. Нас не смущало, что в Праге согласно сообщениям по радио происходили ожесточенные столкновения между немцами и восставшими чехами. Большинство еврейских граждан СССР намечало путь в Англию, Францию, Польшу: у некоторых там тоже оставались семьи.