Геннадий Сорокин - Пропавших без вести – не награждать!

– Хватит трепаться! – прикрикнул на них Жук. – Собирайте манатки и вон отсюда!

Моряки освободили пирс. Жук установил две мины, вкрутил взрыватели, протянул тоненькую проволочку между кнехтами. Еще одну мину, мину-лягушку, выпрыгивающую над землей при нажатии на усики взрывателя, вкопал на тропинке, ведущей с пирса на остров.

Закончив с работой, моряки сели в кружочек перекурить. Боков с санитарами стоял в готовности выдвинуться к месту боя.

– Доктор, когда пойдем? – спросила Короткова.

– Откуда я знаю когда! – Боков по звукам стрельбы пытался понять рисунок боя. – Если понадобимся, то за нами придут. Если никто не придет, сами попытаемся сориентироваться.

В центре острова отрывисто грохнула зенитка. Привыкшие к налетам вражеской авиации североморцы задрали головы вверх в поисках самолета.

– Зенитка ведь стреляла? – спросил Ивашко.

Ему никто не ответил. Зенитное орудие начало стрелять раз за разом, но самолетов в воздухе не было. Вскоре над неизвестным зданием поднялся дым.

– Это наши из пушек подожгли, – догадался Боков. – Санитары, за мной!

Когда медицинский отряд достиг горящего здания, Монгол уже увел своих бойцов обратно на батарею. Убедившись, что вокруг здания врагов нет, Боков и санитары стали искать раненых, но нашли только убитых. Якушева среди них не было.

– У нас не хватает одного человека, – сказал Боков. – Если немцы не утащили его в здание, то он должен быть где-то здесь. Давайте искать!

Лейтенант лежал на земле лицом вверх. С первого взгляда Боков понял, что он живой. Но подходить не спешил. Вначале доктор прошелся рядом с Якушевым, поискал автомат. Прикинул, при каких обстоятельствах командир штурмовой группы мог оказаться метрах в сорока от своих подчиненных, без оружия и без видимых признаков ранения.

– Чем от него так несет? – спросила склонившаяся над лейтенантом Короткова. – Штаны сухие, вроде бы не обделался…

Боков присел рядом с Якушевым, пощупал у него пульс, заглянул в зрачок.

– Якушев, вставай! – он несколько раз с силой ударил лейтенанта ладошкой по щекам. – Очнись, мать твою! Открывай глаза! Открывай глаза, скотина, ты же живой!

Лейтенант пошевелился, застонал, медленно разомкнул веки.

– Разве я не убит? – прошептал он. – Мне пуля прямо в грудь попала.

– Если ты очнулся, то пощупай гимнастерку. Ни хрена в тебя не попало! На тебе крови вообще нет! Ни капли! Ты чего здесь разлегся? Что с тобой случилось?

– Был бой. Я помню, в меня стрелял немецкий пулеметчик. Ранил в грудь. Потом я потерял сознание.

Боков не поверил ни единому его слову, но при Коротковой ничего не стал говорить.

«Доложу Лоскутову, пусть он разбирается», – решил про себя доктор.

Глафира Короткова тоже отнеслась с подозрением к рассказу Якушева. Но она заподозрила его не в бегстве и симуляции ранения, а в умственном помешательстве.

«Пуля, наверное, ему в каску попала, головенку стрясла, вот он умом и тронулся немного, – подумала она. – Мальчишка же совсем, куда ему с немцами воевать!»

Пока Боков и Короткова возились с Якушевым, санитары (бывшие моряки) сняли с погибших товарищей подходящую обувь, забрали табак, патроны, оружие и амуницию. Убитых немцев не трогали. Да и к своим бы не прикасались, но не в лаптях же воевать!

– Глафира! – подозвали они Короткову. – Держи винтовку и вещмешок.

– Сидор возьму, – сказала она, – а стрелять я не умею!

– Тебя стрелять никто и не просит, – ответил один из санитаров. – Оружие врагу оставлять нельзя.

От батареи к ним легкой трусцой подбежал Геккон.

– Монгол приказал всем идти к нему на подмогу! – крикнул он и побежал на пирс.

В небе над островом появилась «рама». Первый заход разведчик-корректировщик сделал по окружности острова, потом стал летать от замка к пирсу и назад. В третий пролет над батареей по «раме» выстрелили из зенитки. В знак презрения летчик покачал крыльями и ушел на новый заход.

Передав морякам указания Монгола, Геккон развернулся и побежал назад. Мыслями он был то на батарее, то в родных краях. Как «рама» пошла на новый заход, он не видел.

Немецкий летчик, уяснив для себя обстановку на острове, решил уйти на аэродром, дозаправить полные баки, загрузить бомбы и вернуться назад. Развернувшись над заливом на обратный курс, он повел самолет вдоль острова, поливая огнем из пулеметов все движущиеся мишени на земле. Моряки, наблюдавшие за маневрами «рамы», вовремя разбежались в стороны и не пострадали. Геккону очередь из пулемета пришлась в спину. До батареи он не добежал совсем чуть-чуть.