Владимир Калачев - Не склонив головы

— Перетрусила, замок-то неисправный, второй раз пытаюсь открыть, — в волнении пояснила она: — Думала вот-вот появится во дворе старый хрыч.

Но люди уже не слушали ее. Они увидели в руках своей спасительницы хлеб и кусок сала. Соколов невольно сделал шаг вперед.

— Покушайте, — встрепенулась женщина. — Больше ничего не могла достать. У моего ирода все закрыто. Проклятущий…

Ели молча, с жадностью. Женщина несколько раз вздохнула, отвернулась, Когда с едой было покончено, она сказала;

— Вам лучше уходить. Здесь вас найдет хозяин, а тогда несдобровать. — Опечаленная, посмотрела на Лугового. — Подберите из той кучи одежду и подавайтесь на мельницу. Там, слыхала, требуются рабочие. — И она подробно начала рассказывать, как добраться до мельницы.

— Спасибо, как звать-то вас? — спросил Луговой.

— Ксения, — ответила она. — Ну, одевайтесь, я подожду у ворот.

Пашка перевернул ворох одежды и подал Луговому старенькое пальто.

— Петр Михалыч! Как из ателье… — Пашка помог Луговому одеть пальто, одернул спинку, прищелкнул языком:

— Теплое… Первый сорт!

— М-да… — неопределенно промычал Соколов, посмотрев на Лугового. Пальто было не только просторно, но в длину едва доходило до колен.

— А что? Классно! Отличный драп, — не унимался Пашка. Он сбросил гимнастерку, напялил на плечи какую-то блузу и не желая расставаться с курткой, примеченной им еще раньше, напялил и ее.

Переодевшись, Луговой выглянул во двор. Там — никого. Трое беглецов быстро пересекли небольшую площадку. У ворот их ожидала Ксения.

— Ну, счастья вам. — Глаза ее затуманились. — Пошла бы сама на мельницу, только не берут туда женщин. Да и подлец мой, все одно разыщет.

— Одежонку-то, не спохватится старик? — неожиданно участливо спросил Пашка.

— Отбрешусь, идите.

Луговой неловко поцеловал Ксению и, не оглядываясь пошел вслед за товарищами.

— Может нам разделиться? — толкнул Соколов локтем Петра Михайловича.

— Оттянитесь назад с Пашей. Я немного знаю по-немецки, пойду вперед. До мельницы-то еще далеко.

— Значит, на мельницу?

— А куда иначе. В поле ночевать не будешь.

— Так-то оно так, — поморщился Соколов, — а что дальше? Эх, как бы не влипли мы там?..

Луговой покосился на товарища и хотел резко ответить, но вовремя сдержался и тихо пояснил:

— Зимовать придется здесь. Доберемся до мельницы, прощупаем, как там дела.

— Правильно, Петр Михалыч, летом легче проскочить к фронту. А по снегу не дойти, ни в какую… — согласился со своим бывшим командиром Пашка.

Он шагал теперь с независимым видом, будто заправский житель Каунаса.

Ближе к центру улицы становились оживленнее. По дороге все чаще попадались легковые машины. Было заметно, что город когда-то украшали скверы и бульвары. Но теперь многие деревья вырублены, сожжены — на каждом шагу следы разрушений, пожаров.

Луговой вышел на квадратную площадь, стиснутую старинными зданиями. У него перехватило дыхание — совсем недалеко, на деревянной перекладине, раскачиваясь из стороны в сторону, висел человек. Тут же прохаживался солдат. На груди казненного привязана дощечка с надписью: «Партизан!» Луговой замедлил шаг. В голове его молниеносно пронеслось: «Здесь есть партизаны!»

— Петр Михалыч, — услышал Луговой шепот Пашки, — вы видели, что написано на доске?

— Да.

— Найти бы партизан, а?

— Тихо, Паша, — предостерегает Луговой… — С партизанами не так легко установить связь.

И все-таки Луговой не переставал думать о своем разговоре с Алексеевым. «Если в окрестностях действуют партизаны, то в городе могут находиться их люди. — Но как найти товарищей? Возможно ли это?» Незаметно для себя Луговой ускорил шаг. И вскоре очутился перед темной громадой польского костела. Он остановился в нерешительности: куда идти дальше. В ту же минуту ему показалось, что на него с подозрением посмотрел один из солдат, стоявших возле костела. Не раздумывая, Луговой свернул в узкий переулок.

Показался мост через Неман. Луговой припомнил указания Ксении и с радостью подумал, что идет правильно. Но то, что он увидел в следующий миг, заставило его застыть на месте. У самой реки стояла большая группа людей. Их окружала цепь солдат. Въезд на мост преграждала танкетка и несколько мотоциклов с колясками. Предчувствуя недоброе, Луговой хотел уже повернуть назад и тотчас услышал сердитый окрик:

— Хальт!

Все еще надеясь, что это относится не к нему, Луговой повернулся и быстро пошел прочь.