Виктор Чехов - Разведчики

Усилием воли Саша заставила себя посмотреть в глаза немцу. Только бы выдержать!

— Вы партизанка? — Блюммер улыбался, но глаза его смотрели холодно.

— Да, — раздался тихий внятный ответ.

— Кто командир вашего отряда?

— Я.

— Кто был с вами в лесу?

— Никого.

— Сколько в вашем отряде людей?

— Я — одна.

Блюммер сузил глаза. Его пальцы с розовыми ногтями нервно забарабанили по столу.

Шварц молча слушал переводчика. Блюммер продолжал:

— Почему вы не убежали, когда вас окликнули?

— От лыж на снегу остаются следы.

— Вы боялись показать направление к партизанскому отряду.

Саша не ответила.

Блюммер встал из-за стола, сделал несколько шагов по землянке, вернулся на место.

— Вы умная женщина, — заговорил он, и голос его стал опять вкрадчивым. — Вы понимаете: пока мы не получим интересующие нас сведения, мы не оставим вас в покое. Зачем вам переживать неприятные минуты? Мы ведь знаем вас. Меня просто заинтересовало, почему вы не старались скрыться, а задерживали патруль, стреляли?

Саша пожала плечами:

— Если к вам 6 дом вломятся бандиты…

Блюммер с силой хлопнул кулаком по столу:

— Почему вы стреляли? — прошипел он.

— Передо мной были враги! — И по тому, как сужались у немца глаза, Саша знала — сейчас начнет бить. Как и на прежних допросах, она вдруг ощутила в себе силу, дающую возможность перенести пытку. Да, она сильнее их!

В ее широко раскрытых глазах немец увидел, кроме ненависти и презрения к нему, и эту силу. Сколько дней пытался он сломить ее, потушигь блеск этих смелых глаз.

Еле сдержавшись, Блюммер выпрямился:

— Сколько людей в вашем отряде?

— Миллионы!

Блюммер вскочил, в два прыжка приблизился к Саше и ударом кулака бросил ее на пол.

— Я заставлю тебя говорить, русская свинья! — прошипел он.

— Разреши, — улыбаясь поднялся с качалки Шварц.

Он шел к Саше медленно, на ходу поворачивая массивные перстни камнями к ладони.

Конвоир поднял Сашу на ноги. Она стояла пошатываясь. Удар по лицу, нанесенный ей Шварцем, почти лишил ее сознания. Она вновь упала, откинув залитую кровью светловолосую голову.

— Повесить и не терять времени! — в ярости прохрипел Блюммер. — Все равно ничего не скажет!

— Завтра посмотрим! — вызывающе ответил Шварц и велел привести Сашу в чувство для следующего допроса.

Выходя из штаба, Марин остановился прикурить у порога землянки. Сейчас он просмотрел полученную почту и опять не нашел для себя письма. Отсутствие вестей от Зои тревожило все сильнее. Даже приказ о присвоении ему звания старшего лейтенанта не вызвал радости. Мысль, не случилось ли с Зоей несчастья, приходила все чаще и чаще.

Он смотрел на опушенные инеем деревья, на испещренную синевато-фиолетовыми тенями поляну и задумчиво выпускал изо рта клубы дыма. Хорошее утро, и поляна такая красивая… Походить бы сейчас с Зоей на лыжах… Очень ей идет голубой лыжный костюм…

— Товарищ старший лейтенант, нас с тобой полковник вызывает! — выглянул из дверей штаба политрук Иванов.

Бросив папиросу, Марин вернулся, догнал Иванова в узеньком коридоре.

Кабинет полковника Усаченко находился в самом конце землянки.

— Ну, как себя чувствуешь, товарищ старший лейтенант? — встретил Марина Усаченко.

— Хорошо, товарищ полковник, — удивленно посмотрел на него Марин.

— А ты, товарищ политрук?

— Тоже хорошо.

— Состояние бойцов?

— Отличное! — в один голос ответили оба.

Усаченко посмотрел на карту:

— Довольно трудная будет задача. Вот здесь, к северу от нашей обороны, в квадрате 32–84 сконцентрированы боеприпасы, сюда же немцы должны перебросить новые части… Очевидно, наступление готовят. Задача: до прихода подкрепления проникнуть на базу, боеприпасы уничтожить и достать «языка». — Усаченко размеренно, делая большие паузы, стал излагать план операции. Точных данных о гарнизоне, о количестве боеприпасов на складе еще не было.

— Небольшой группой, товарищ полковник, пойдем, — предложил Марин, — человек в пять…

Усаченко не согласился:

— Задача не только в том, чтобы склад взорвать, обязательно надо достать «языка». Нам не известно, какая там охрана. Весьма вероятно, придется завязать бой. Возьмете с собой тридцать бойцов. — Немного помолчав, он продолжал: — Поход трудный, весьма трудный. Первое — глубокий тыл, сильно пересеченная местность, второе — мало данных о противнике… Ну, да там на месте обстановка подскажет. Надеюсь, задачу выполните точно… — Он посмотрел на обоих, постукивая карандашом по карте, словно оценивая, что может сделать каждый из них. — Ты, товарищ политрук, пройди к комиссару… У меня все, — Усаченко поднялся.