Василь Быков - Повести о войне

— Добрый вечер, пани.

— Я не пани, — резко ответила девушка.

— Так это я… — человек кротко засмеялся, и его вислогубость сразу исчезла. — У нас, знаете, так было недавно, а может, оно так и всегда будет?.. Это я, знаете, по старой привычке.

— Так уже не будет! — решительно проговорила Зина и в тот же миг подумала, что напрасно вступила с ним в спор. Кто знает, что это за человек? Ей не надо было выдавать себя.

Но человек не продолжал спор и даже не обиделся на девушку за ее тон.

— Все от бога, все от бога, пани, — вяло проговорил он. — Может, так оно будет, а может, иначе — святой бог один ведает. А мы поживем — увидим. Я не про это хочу у вас спросить. Может, вы случайно продаете что-либо или меняете? Вчера, я видел, вы тоже проходили тут с узелком.

— Ничего у нас нет, — недоверчиво отозвалась Зина и шагнула в сторону от калитки.

— Ну, коль нет, так нет, — сразу согласился человек. — Я только спросить решил. Чем вам в деревню нести, так не лучше ли тут оставить. У меня, слава богу, есть хлеб и к хлебу. Могу дать плетенку луку или связку сушеных грибов. А в деревне сегодня неспокойно, считаю своим долгом вам сказать. С утра пришло туда много немцев.

Зина смотрела человеку в лицо и не знала, что ответить. Лицо его было некрасивое, обросшее черно-седой щетиной, однако в нем не видно было скрытой хитрости или чего-либо угрожающего. Человек просто хотел выменять что-нибудь, и только. Вероятно, не впервые перехватывал он здесь беженцев.

На калитке, за бронзовой от загара шеей хозяина, белело объявление. Зина перевела на него глаза, но человек приблизился к калитке и закрыл объявление спиной. «Неужели он это умышленно? — подумала Зина. — Что же там написано?» И вдруг человек отошел от калитки, будто говоря: «Читай себе, если хочешь». Зина попыталась прочитать, не подходя близко, но уже было темновато и не сразу разберешь не очень четко написанные слова.

— Ну как, договоримся? — спросил человек и показал рукой на Зинин узелочек.

— Есть у меня две пары портянок, — как бы для того только, чтобы отвязаться, сказала Зина, — хотите, могу вам их отдать за хлеб.

— А мне как раз нужны портянки! — с удовлетворением проговорил человек. — Давайте зайдем в хату. В хозяйстве, знаете, все нужно. Зайдем, посидим, отдохнете. Скажу старухе, молока вам по кружке нальет, как раз корову подоила. Малая небось извелась от жажды. Это дочка ваша?

Зина молча кивнула головой.

В хате было почти совсем темно. И действительно, пахло свежим молоком, хотя хозяйка, еще очень моложавая дебелая женщина, видимо, уже давно уладилась с парным молоком, а теперь только полоскала горячей водой подойник. За столом сидели и облизывались, как сытые котята, двое маленьких детей: мальчик и девочка лет трех и четырех. У обоих в руках были жестяные кружки, уже, видимо, пустые. Дети уставились на незнакомых круглыми глазками, их грязные лица застыли в ожидании.

— Брысь на печь! — прикрикнул на них отец, подойдя к столу. Дети испуганно побросали на стол кружки, один за другим шмыгнули из-за стола к печке.

Хозяин вышел в сени, Слышно было, как он там загремел тяжелым засовом, потом, вернувшись, плотно прикрыл за собою дверь хаты и запер ее на внутренний замок. Положив длинный ключ в карман, опустился у стола.

— Садитесь! — бросил он девушкам и, взглянув на дверь, добавил: — Это я так. Ходят тут всякие…

Зина, не подавая виду, что у нее возникло подозрение, села на лавку возле умывальника и за руку притянула к себе Светлану. Девочка встревоженно посмотрела Зине в глаза, но, увидев, что они спокойны, села на лавку уверенно и свободно, как дома. Она взяла из рук Зины узелочек и положила к себе на колени.

— Давайте посмотрим, что у вас там, — начал хозяин, и на лице его уже не появилось никакой улыбки. — Поглядим и поговорим заодно. Тут нам никто не помешает. Коль правду сказать, никакие ваши портянки мне не нужны, своих женка наткет. Мне, главное, надо узнать, откуда вы пришли и кто вас сюда прислал. Скажете правду, пойдете с богом своей дорогой, а не скажете, придется поговорить с вами иначе, а потом сдать обеих немецким властям.

— Мы издалека идем, — сдерживая волнение, сказала Зина. — Из-под самой польской границы.

— Неправда, — ледяным голосом, но будто без злости сказал человек. — Вчера целый день следил за вами. Не издалека вы приходили и недалеко ушли. Сегодня опять тут. Думаете, все дурные, а только вы двое разумные. Или говорите все, или… — Он свирепо взглянул на хозяйку, и та торопливо отошла к печи, к детям.