Амаяк Сирас - Арарат

Взяв у Шеповалова карту, Остужко карандашом прочертил, насколько продвинулись фашисты, куда и какой дорогой должен двигаться батальон для того, чтобы, соединившись с партизанским отрядом, пробиться к своей дивизии.

Остужко сообщил также, что привел с собою из села пять человек; из предосторожности он оставил их под охраной связных.

— Ну, а как себя вели там твои люди? — спросил Шеповалов, обменявшись взглядом с Асканазом.

Остужко заправил под пилотку свисавшую на лоб прядь и неохотно сказал:

— Минаев, Иванов и Булатбаев парни бывалые и ловкие. Они прекрасно выполняли все задания. Благодаря их сноровке и удалось так быстро договориться с крестьянами. Вместе с пятью колхозниками они на своей собственной спине доставили до двухсот кило хлеба и мяса в лес, так что батальон пока что обеспечен продовольствием.

— Вот и хорошо. Я представлю твоих орлов к награде, как только мы доберемся до дивизии. Но у тебя было четверо разведчиков. А что же четвертый?

— Хотел доложить о нем после, товарищ комбат.

— Ну, ну, докладывай.

— Этот Мазнин негодяем оказался, товарищ комбат! Пробираемся мы задами по селу, а его кашель схватил. Говорю — сдержись, не кашляй, а он — еще сильнее. Минаев уже хотел его на месте пристукнуть, я еле удержал. А потом выпросил разрешение пойти молока достать. Ушел и… исчез… Потом уж узнали, что он в соседнее село сбежал, в знакомой семье приютился…

— И ты не принял никаких мер? Ведь такой человек может серьезно навредить нам! А еще говоришь, что все удачно прошло!.. — рассердился Шеповалов.

— Я обязан был вернуться вовремя, товарищ комбат, чтобы сообщить вам данные разведки, но я позаботился о том, чтоб обезвредить этого Мазнина: подпольная организация знает о нем, и за ним установлено наблюдение. Наказания ему не избежать!

Асканаз, не упускавший ни одного слова из рассказа Остужко, разделял тревогу Шеповалова.

— Не будем терять времени, Борис Антонович.

— Я уже обдумал, — по-обычному деловито откликнулся Шеповалов. — Пусть Минаев займется переброской раненых; хлеб и мясо теперь же раздадим бойцам. А через час батальон двинется вот в этом направлении, — он показал отмеченный красным крестиком пункт на карте. — Вести батальон будет Остужко, он хорошо знает эти места. Попрошу тебя, Асканаз Аракелович, отобрать бойцов в группу Минаева и дать им указания.

Асканаз и Остужко наметили четверых бойцов, которые должны были переместить раненых вместе с прибывшими из села колхозниками, Асканаз задумался над тем, кого еще назначить.

— Смотри, товарищ комиссар, выбирай поосмотрительней! — предупредил Шеповалов. — Вызови-ка сюда ко мне Минаева, Остужко. Хочу через него передать благодарность руководителю подпольной организации за помощь нам.

Выйдя из землянки Асканаз велел Браварнику вызвать Поленова.

— Итак, товарищ Поленов, вам не хочется, чтоб винтовка у вас заржавела? — спокойно спросил Асканаз, когда тот явился.

Поленов насторожился. Видно было, как напряглись желваки на его скулах. Он тотчас же ответил: «Точно так!» Но Асканаз почувствовал, что ответ был дан как-то настороженно.

— Семья где ваша?! — спросил Асканаз.

Поленов вздохнул.

— Отец и мать в Смоленской области остались. А жена… Хорошая у меня жена, толковая, недавно зубоврачебный техникум окончила. Мы с ней поехали в Западную Украину. Тоня моя зубы врачевала, а я тракторы да плуги налаживал…

— Значит, механиком был?

— Сперва косарем работал, потом комбайнером, а уж под конец научился в МТС испорченные тракторы и комбайны ремонтировать.

— Какие вести у тебя от жены?

— Эх, и говорить не хочется, товарищ комиссар… Ходит слух, что угнали ее в Германию…

— Так ты не хочешь, чтобы ржавело оружие у тебя?

— Горит сердце у меня, товарищ комиссар!

— Ты знал Алешу Мазнина?

— Точно так, товарищ комиссар, как не знать. Я многих знаю.

— Будем говорить только о Мазнине. Можешь сказать, как он вел себя, какие у него были настроения?

Поленов весь подобрался. Он знал, что Коля Титов никому ничего не сказал о своем разговоре с ним. Так неужели Мазнин…

— А что ж Мазнин… Хорошо сражался, плохих настроений как будто не было…

— Значит, по-твоему, не было? А оказалось, что были. Да будет тебе известно, что Мазнин изменил своей воинской присяге. И он является не просто дезертиром, а перешел на сторону врага.

— Товарищ комиссар, да я ему шею сверну!.. Попался бы он мне в руки…

В этих словах звучало такое искреннее волнение, что Асканаз счел нужным успокоить его: