Амаяк Сирас - Арарат

Уже больше месяца, как дивизия Араратяна была переведена во второй эшелон. Надо было укомплектовать подразделения и обучить новое пополнение. Командующий армией Денисов приказал ежедневно информировать его о боевой подготовке дивизии.

Гарсеван выглянул за дверь землянки. Было еще совсем темно. В последнее время ему вообще плохо спалось по ночам и не только потому, что он все время рвался обратно на фронт. Гарсевану не давала покоя мысль о судьбе брата. Чем ближе подходила его часть к тем местам, где был захвачен в плен Аракел, тем больше росла его тревога. Где теперь Аракел — угнан ли в Германию, находится в концлагере для военнопленных или на принудительных работах? Все уже знали, что, не считаясь ни с каким международным правом, гитлеровцы используют военнопленных при сооружении укреплений. Тревожили Гарсевана и мысли о том, как держится Аракел в плену. Эта тревога не покидала его и во сне. Помолчав, он снова заговорил:

— Счастливец ты, Унан, читаешь так много и не устаешь! Какая это книга?

— «Геворк Марзпетуни».

— А-а, помню, в ней и о нашем Двине говорится!

— И не только о Двине — вообще об Армении, о патриотизме, о доблести…

— Вот бы написать так о наших героях, а?.. — задумчиво протянул Гарсеван.

— Теперь много хороших писателей, не бойся, напишут!

— Унан-джан, а ну, прочти мне одно место, очень оно мне по душе!

— Которое?

— Там, где говорится о клятве Геворка Марзпетуни.

Унан быстро нашел нужную страницу и прочитал:

— «Клянусь солнцем отчизны, что я не вернусь, к своей семье, не ступлю под родную кровлю, пока последний враг не будет изгнан из пределов родной страны…»

— Хорошо сказано, эх, хорошо! Вот слова настоящего мужчины! Недаром в письме-послании армянского народа приводятся эти слова, — одобрительно произнес Гарсеван. — Унан, а ты ничего не замечаешь? — прибавил он, помолчав.

— О чем ты?

— Понимаешь, мне кажется, что наш Асканаз Араратян тоже дал в душе такую клятву. Говорят, что Нина Михайловна прямо без ума от него! И ведь сама она не лыком шита, уже тремя орденами награждена! В глаза ей поглядишь иной раз — дух захватывает, красивая женщина! А вот Асканаз, может, и любит ее в душе, а держится очень официально.

— Я думаю, что ты ошибаешься насчет Нины. Она ведет себя просто, открыто, а тебе все что-то кажется… Да и потом у Нины, наверно, есть возлюбленный в тылу, она от него письма получает.

— А ты откуда знаешь? — спросил Гарсеван.

— Она Вахраму говорила.

— Ну, пусть так, но разве мало было случаев, когда люди на фронте становились мужем и женой, воевали рядом как товарищи?

— Свет велик, мало ли что случается, — мирно отозвался Унан, желая на этом покончить спор и поскорее приняться за чтение.

— Ох, да брось ты книгу, Унан-джан! — нетерпеливо воскликнул Гарсеван после недолгого молчания. — Тяжело у меня на сердце, давай хоть поговорим! А если уж тебе так хочется читать, то прочти мне несколько хороших строчек из письма армянского народа.

— Что ж тебе прочесть? В нем все строчки хороши!..

Унан достал из планшета брошюрку, перелистал ее и громко прочитал несколько строк, отмеченных черточкой на полях.

— «Пусть в великом бою за освобождение ваших братьев, стонущих под германским игом, вас вдохновляет старинное армянское предание, в котором говорится о том, что прославится тот, кто отдаст свою жизнь за ближнего.

— К месту пришлись эти добрые слова, сказанные когда-то!

— Все хорошее, что было в прошлом, с нами… — философски заметил Унан. — А пока на свете есть еще насильники и захватчики, борьба за родину не кончена.

Словно что-то вспомнив, Гарсеван достал из кармана конверт:

— «…И все три горы плечом к плечу двинулись с места, а герои как один спустились на поле боя. Враг был разгромлен и обратился в бегство…» Вот видишь? — закончив чтение письма Наапета-айрика, поучительно сказал Гарсеван. — И наш старик как будто участвовал в составлении письма-послания армянского народа!..

— Конечно, участвовал! Но ты мне объясни, что говорят наши командиры, когда же мы снова пойдем в бой? Хватит уж нам отдыхать!

— По всему видно, что скоро. В Москве то и дело салюты гремят. Должны же и наши кавказцы удостоиться такой чести! И удостоятся, и очень скоро. Подожди, подожди, что это за звонок?

Гарсеван схватил телефонную трубку.

— Ствол (это были условные позывные у роты) у телефона… Точно так, послал… Насчет погон?.. Нескольким не хватило… Точно так, пошлю старшину… Что-о, Ашхен Айказян?! Прошу прощения, но это невозможно… Конечно, это не мое дело, но ребята моей роты привязаны к ней… Ну, раз приказ, ничего не поделаешь… Хотят принести бойцам литературу?.. Что ж, добро пожаловать, примем с любовью. Ах, и петь умеют?.. Вот это чудесно… Да, сейчас распоряжусь насчет Ашхен… Слушаю.