Амаяк Сирас - Арарат

— Парандзем-джан, поздравь меня с большой радостью, порадуйся вместе со мной: Асканаз мой приехал! Дай бог и Зохраба моего так же увидеть…

— Да что ты говоришь?! — удивилась Парандзем и, вскочив с тахты, побежала обнять Асканаза.

— Родной мой, дай полюбоваться на тебя! Ни разу еще не видела человека, чтоб с войны вернулся!.. — и она гладила Асканаза по лицу, ощупывала его гимнастерку и пуговицы. — Не так уж сильны, значит, эти безбожники, как о них говорят! Вот увидела тебя, успокоилось у меня сердце. А Мхитар мой все о тебе, говорит. Ты ведь не скоро еще уедешь, родной мой? Ах, если б вы были вместе!..

— А где Мхитар?

— В Мхубе он сейчас.

— Может быть, и будем вместе.

Приблизившись к Нине и ласково проведя рукой по ее пушистым кудрям, Парандзем с сожалением проговорила:

— Ой, как спутались волосы у бедняжки… Ну, Шогакат-джан, берясь поскорее за ужин! А я пойду воду согрею…

И старушки захлопотали. Парандзем затопила баньку во дворе и повела туда Нину.

Пока Асканаз купался, старушки уселись рядышком на тахте, любуясь своей гостьей, которая расчесывала и сушила мокрые волосы.

— И как позволила тебе мать уехать? — пригорюнившись, спрашивала Парандзем. — Ну, что ты будешь делать на войне?

Нина улыбкой и движением головы показывала, что не понимает по-армянски. Она чувствовала, что нравится обеим старушкам, что им хочется задушевно поговорить с нею, и это радовало ее.

Когда Асканаз вернулся в комнату, Нина попросила его узнать, о чем спрашивала ее Парандзем. Асканаз спросил у Парандзем и перевел Нине:

— Она удивляется, почему вы поступили на военную службу.

Нина улыбнулась и ответила:

— Время теперь такое. Если б вы были молоды, вы бы тоже пошли на войну.

— Э-э, нет! — отмахнулась Парандзем. — Не у всякой женщины смелости хватит.

Вскоре Шогакат и Парандзем накрыли стол для ужина. Асканаз и Нина с большим аппетитом ели все, что им предлагали, а Шогакат-майрик то и дело вскакивала с места, чтобы предложить им какой-либо аппетитный кусочек.

Асканаз уже по дороге рассказал Нине о своих отношениях с семьей Шогакат-майрик, и Нине хотелось всех повидать.

После ужина Асканаз при слабом свете затемненной лампочки оглядел комнату и подошел к карте, висевшей на стене. Став рядом с ним, Шогакат спросила, правильно ли расположены у нее на карте красные и черные флажки.

Асканаз улыбнулся, увидев красный флажок там, где стояла надпись «Киев», и мягко сказал:

— Ну что ж, если Цовинар хочется, чтобы мы дошли уже до Киева, пускай так и останется: мы все равно дойдем до него и пойдем дальше на запад!

— Три дня уже не приходила ко мне Цовинар, — объяснила Шогакат. — Это я передвинула флажки.

— Вот и хорошо! — воскликнул Асканаз и, повернувшись к Нине, сказал ей: — Вот видите, и моя Шогакат-майрик принимает участие в войне.

Нина засмеялась, бросив ласковый взгляд на Шогакат. Та объяснила:

— Родной мой, ведь вас четверо, а от Зохраба моего все нет и нет вестей… Вот и не терпится мне, хочется, чтобы скорей кончилась эта проклятая война!

С помощью Нины Шогакат-майрик разгородила комнату занавесью. На постели Ара улегся Асканаз. Свою кровать Шогакат уступила Нине, а сама улеглась на тахте. Решив, что Асканаз с завтрашнего дня перейдет в свою собственную комнату, Шогакат-майрик через него передала Нине, что не отпустит ее и, пока Нина в Ереване, она будет жить у Шогакат-майрик.

…К восьми часам утра все уже были на ногах. После легкого завтрака Асканаз и Нина стали прощаться.

— Вртанес и Седа, конечно, захотят, чтобы мы обедали у них, — сказала Шогакат-майрик, провожая их до лестницы. — Я сейчас же пойду к ним. Быть может, и Ара отпустят на часок-другой? Собрались бы опять всей семьей.

— Ладно, ладно, — улыбнулся Асканаз, — будет у нас еще время собраться вместе! Так, говоришь, у Вртанеса? Хорошо, посмотрим…

Шогакат сильно задел этот неопределенный ответ. Она присела на тахту и задумалась о том, когда же встретятся братья. А ведь Асканаз не сказал ей ничего толком насчет войны! Материнская горечь на миг одержала верх над обычной сдержанностью. Шогакат-майрик молча заплакала, но тотчас же вытерла слезы, услышав стук в дверь.

В комнату вошла Ашхен, крепко обняла Шогакат-майрик и, повторяя:

— С радостью тебя, с радостью, желаю тебе вскоре и Зохраба встретить! — расцеловала ее.

— Ашхен-джан, всего полчаса как ушли! — с сожалением сообщила Шогакат-майрик, не дожидаясь вопроса Ашхен.