Космаец опустил голову. Он не знал, что ответить.
— Больше никто ничего не хочет сказать? — спросил Стева. — Я предлагаю голосовать.
— Подожди, — услышали они голос Катицы, — я хочу сказать.
— Только если что-нибудь важное. У нас нет времени.
— Я думаю, что важное… Я считаю, как и все товарищи, что Космаец давно должен быть в партии.
— А разве это так важно, что ты считаешь? — уколол ее Стева.
— Да. — Катица повернулась к политруку и смерила его взглядом. — Я тебя, товарищ Стева, слушала, а теперь ты меня послушай. Я, как и все товарищи, считаю, что Космаец давно должен быть в партии, — повторила девушка и продолжала: — Стева его критиковал или пытался критиковать, но ни слова не сказал о том, что надо. Мы скоро встретимся с русскими, близится конец войны, а у Космайца во взводе три неграмотных бойца. Кто за это отвечает? Взводный. А у взводного есть заместитель — политрук, который этим-то и должен заниматься… Были времена потруднее, но и тогда с неграмотными бойцами проводились занятия. А наш любимый товарищ взводный…
— Если ты его любишь, не думай, что и все тоже, — ревниво сказал голос из темноты.
— Не язви, пожалуйста, я тоже умею язвить. — Катица немного покраснела, но продолжала: — А я и не скрываю, что люблю его, потому и скажу ему здесь в присутствии всех коммунистов, что он мало, а вернее, совсем не требует от политрука, чтобы тот выполнял все свои обязанности. За целый месяц ни одного занятия с неграмотными.
— Это не очень хорошо, — согласился комиссар.
— Жаль, что у нас в партизанах нет колледжа для неграмотных, — вспыхнул политрук. — После войны будут учиться, а сейчас война — и надо воевать.
— После войны, посмотрите, какой умник! После войны тоже не будет возможности.
— Я поддерживаю товарища Катицу, — заметил комиссар. — Позор будет, когда после войны наши товарищи получат должности на гражданской работе и не смогут прочесть самую простую бумагу. Что это за руководители? — спросит народ. И мы должны думать об этом сейчас.
— А что касается Космайца, я, — продолжала Катица, когда замолчал комиссар, и почувствовала, как взводный ткнул ее в бок, — я считаю, что его надо принять в партию. — И, сев на место, шепнула Космайцу: — Ты думал, я не умею критиковать?
Стева поставил вопрос на голосование и первый поднял руку. Космаец смотрел на поднятые руки и чувствовал, как его охватывает радость. Но когда ему дали возможность сказать несколько слов, язык у него отнялся.
— Что я могу сказать… Я счастлив, что стал членом партии. Что еще… Ненавижу немцев и ненавижу четников, хотя мой брат с ними. Я их так же ненавижу, как и все. И буду их бить, как бил.
— Нужно драться еще лучше.
— Если нужно, могу и лучше.
— Ты теперь коммунист и несешь бо́льшую ответственность. И тебе будет тяжелее, чем раньше.
— И это я знаю, только еще не чувствую, чтобы мне стало тяжелее, — пошутил Космаец.
Коммунисты засмеялись, начали переговариваться и скоро разошлись, потому что вечернюю тишину разорвали звуки команды:
— Вперед!
Шум и суета разбудили деревенских собак. Где-то засветились фонари. Колонна медленно двигалась вперед, распадалась на части и растекалась по широким дворам и домам. Лай собак становился все громче, перекидываясь из одного конца села в другой. Космаец шел наугад в темноте, прислушиваясь к шагам бойцов, и вздрогнул от неожиданности, когда легли на плечи чьи-то руки.
— Раде, ты счастлив? — узнал он дорогой голос Катицы, почувствовав на своей щеке поцелуй. — Сейчас будем отдыхать. Хочешь, я приду спать с тобой.
— Если тебе так хочется, — вызывающе ответил он.
— Ты чем-то обижен?
— Да… Чуть было меня не утопила, еще удивляешься, что я обижен. Это просто смешно.
Катица еще крепче прижалась к его плечу.
— Разве ты не понял, я ведь критиковала Стеву, а тебя только так, для порядка, как говорится.
— Ничего себе порядок…
Колонна остановилась перед высокими деревянными воротами, за которыми ничего не было видно, только слышался бешеный лай разъяренных псов. Несмотря на старания партизан, ворота не поддавались. Космаец перекинул автомат на плечо, подпрыгнул, схватился за край доски, подтянулся на руках, вскарабкался на забор и спрыгнул во двор, держа пистолет наготове, чтобы обороняться от собак.
Первая их атака была отбита, но, прежде чем он успел поднять щеколду ворот, псы снова ринулись на него. Космаец вложил патрон и взвел курок, но в этот момент услышал охрипший старческий голос:
Читать дальше