Дмитрий Власов - Там, за передним краем

Начальник политотдела еще раз пристально, изучающе посмотрел на Лаврова и, повернувшись к подполковникам, спросил, есть ли у них вопросы к сержанту?

— У меня есть, — поднялся один из них. — Скажите, почему вы вступаете в партию?

Лавров основательно изучил Устав ВКП(б), еще раз прочитал последние приказы Верховного Главнокомандующего, был в курсе событий на фронтах, в стране, за рубежом. Мог ответить на любой вопрос. А вот этот для него был совершенно неожиданным. И он растерялся. Переводит взгляд с одного на другого: может, кто подскажет? Но все молчат. Полковник, склонившись над столом, что-то чертит на бумажке. Подполковники с интересом смотрят на Вадима, ждут, что же он скажет. Лишь капитан Кучеренко ободряюще подмигивал.

— Я даже не знаю, что ответить, — наконец проговорил Лавров. — В жизни моей, хоть и недолгой пока, всегда случалось так: в трудную минуту рядом непременно оказывался коммунист. В том числе когда прибыл и в этот полк. Мне было очень трудно. Никогда никем не командовал, а тут вдруг девушки. Не знал, как и говорить с ними. Но рядом со мной был старший сержант Николаев, командир взвода разведки. Он не лез с нравоучениями, не навязывался с наставлениями. Он был искренним другом, перед которым душа сама открывает ворота. За ним я готов был в огонь и в воду. Каждый совет его, пожелание я воспринимал всем сердцем, потому что в них заключалась не только искренность, но и мудрость жизни, фронтовая мудрость. Честно говоря, я даже не знал вначале, что он состоит в партии большевиков. Вот на таких людей и хочется быть похожим, быть с ними вместе, в нужную минуту оказываться рядом с теми, кому трудно.

— По-моему, — начальник политотдела поднял голову, — сержант Лавров долг коммуниста понимает правильно. Быть нужным, полезным для людей, ради их счастья отдать все, даже собственную жизнь, — что может быть важнее и святее для большевика! — Полковник обвел взглядом присутствовавших членов парткомиссии, как бы спрашивая, есть ли еще вопросы к вступающему. Больше вопросов не было. — Тогда позвольте мне, — торжественным голосом произнес он, — поздравить Лаврова Вадима Павловича с вступлением в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) и вручить ему кандидатскую карточку.

Полковник взял со стола небольшую книжечку стального цвета, раскрыл ее и так, в раскрытом виде, вручил сержанту, сказав при этом:

— От души поздравляю и надеюсь, что оказанное доверие оправдаете, и в скором времени я вручу вам билет члена партии.

Поздравили Лаврова и другие члены парткомиссии. Подполковник, тот, что задавал вопрос, спросил:

— А где вы будете носить кандидатскую карточку? — И, не дожидаясь ответа, посоветовал: — На гимнастерке, с левой стороны, вот здесь, аккуратно пришейте изнутри кармашек. В него и положите. Удобно и надежно. Никогда не пропадет, всегда будете чувствовать ее.

Поблагодарив всех, сержант поднес руку к головному убору:

— Разрешите идти, товарищ полковник?

— Минутку, — улыбнулся тот. — Я должен выполнить еще одно приятное поручение. За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, приказом командира дивизии от имени Президиума Верховного Совета СССР вы награждены орденом Славы третьей степени. — Неторопливо расстегнул папку, лежавшую на столе, достал оттуда светлую коробочку, раскрыл ее и, подойдя к сержанту, прикрепил орден к гимнастерке.

— Служу Советскому Союзу! — радостно выпалил Вадим и не удержался, скосил глаза на грудь: новенький, сверкает!

— Запомните, — подняв кверху палец, проговорил полковник, — старая слава новую любит, а Слава третьей степени любит Славу второй степени. Поняли?

Прижимая покрепче винтовку, Лавров вышел из землянки. Солнце как будто еще ярче, приветливее светит. И гул с моря — не грозный, а тоже приветливый. Даже птицы откуда-то появились, весело щебечут в пожелтевшей листве. Хорошо все же жить! Особенно, когда в душе у тебя и вокруг — ликование. Хотел было колесом пройтись, как когда-то в детстве, да передумал: еще увидит кто-нибудь, засмеют потом. Потихоньку запел:

Подошел к березкам. Обнял одну из них, прижался щекой к холодной, но такой нежной, атласной коре. Закрыл глаза, на мгновение представил себя дома, в своем саду, около своих березок. Когда же это будет? Но будет, обязательно будет!

Прямо по стволу скользнул золотисто-лимонный листик. Вот он крутнулся несколько раз и лег около коричневого бугорка. Что же это такое? Нагнулся. О, боровик! Да такой упругий! Надломил немного ножку: ни одной червоточины. Белочке на зиму очень бы пригодился. Кстати, она где-то здесь неподалеку бегает. Надо вот сюда, на сучок повесить, пусть сохнет. Найдет, возьмет себе в запас. Потом еще увидел белый гриб, пару молодых подберезовиков. Тоже повесил на сучок. Белочка спасибо скажет.