Дмитрий Власов - Там, за передним краем

К мосту через Булльупе прорвались немногие из фашистов. Большинство оставшихся в живых через поселок и лес отошли к Ритабулли, а затем и к Вакарбулли.

С наступлением темноты бой приутих. Промокшие, до предела измученные собирались снайпера к штабу полка. Таков был у них порядок: к концу дня, если не поставлена задача на ночь, явись к штабу полка (разыскать его не так уж сложно).

Когда подошел Лавров, около полуобвалившейся землянки уже сидели Чуринова и Кулдзиня. Вадим обратил внимание, что медаль «За отвагу» у Нади покорежена и даже краешек выщерблен.

— Это где же ее так? — показав на медаль, спросил сержант.

— Там, на берегу, — устало ответила Надя. — Осколок ударил. Если б не она, вряд ли я сейчас разговаривала бы с вами. Прикрыла меня.

— Говорят, если в бою попортилась награда, то ее можно заменить, — проговорила Рита.

— Нет уж, эту медаль, — Надя приподняла ее за выщербленный краешек, — я буду вечно хранить. Это истинно солдатская медаль.

Еле передвигая ноги, подошла Дина Абрамова. Лавров, Кулдзиня и Чуринова уже знали о гибели Лиды, знали, что с трудом выплыла и Дина. Поэтому девушки поспешили к ней на помощь. Помогли снять вещмешок, скатку. Дина присела на бревно.

— У тебя, наверное, до сих пор ноги мокрые? — спросила Рита. И, не дожидаясь ответа, развязала свой вещмешок, достала оттуда пару чулок, сделанных из обмоток. — На, теплые, сухие.

Абрамова положила их себе на колени, подперла голову руками и тихо, как бы про себя, сказала:

— Только красное пятно на воде осталось… Потом и оно расплылось… Ни разу не вынырнула, не показалась…

Лавров ушел в землянку. Надо было подготовить ее к ночлегу. Посвечивая фонариком, осмотрел все, проверил. Нашел ящик с автоматными патронами да несколько огарков стеариновых свечей. Перерыл лапник, сено. Мин и гранат нет, спать можно. Приладил плащ-палатку вместо двери. Вышел. Девушки собрались уже все. Живыми, здоровыми вернулись из первого батальона Света, Аня, Наташа и Марина. Стояли молча. Ясно, почему…

— Вот что, дорогие, — обратился к ним Лавров, — выстреленная пуля назад не возвращается. И сколько бы мы ни горевали о Лиде, назад ее не вернем! А завтра бой. И кто знает, какой он будет, что ждет каждого из нас…

— Кому-то повезет вначале, а кому-то — в конце, — проговорила Наташа.

— Вот именно! — подхватил Вадим. — Поэтому прошу вас всех в землянку. Надо привести себя в порядок, высушиться, почистить винтовки. Кстати, я там нашел свечи, а спичек у меня нет. Может, у кого есть?

— Я схожу сейчас к разведчикам, — откликнулась Света. — Тут недалеко видела Муравьева. У них должны быть.

— Ну вот и хорошо. А я пойду патроны получу. Остальные марш в землянку. Вот фонарик. Огарки свечей лежат в углу на ящике.

Но получить патроны не удалось: их еще не доставили. Обещали, что к утру будут. Вернулся сержант ни с чем. Девушки уже успели расположиться. В углу тускло горела свеча. Света и Наташа лежа жевали сухари. Надя и Рита ели хлеб с салом. Марина и Аня чистили винтовки. Дина сухой тряпкой протирала внутри сапоги. Все делалось молча. Вадим окинул всех взглядом и, ни слова не говоря, прошел в угол, поближе к огню.

Неожиданно плащ-палатка, прикрывавшая вход, поднялась и со словами «Разрешите войти?» в землянку, обо что-то споткнувшись, ввалился старшина Болдырев.

— Я буквально на несколько минут! — выпалил он. — Должен сообщить вам радостную весть: сегодня столица нашей Родины Москва салютует доблестным воинам, и нам в том числе, освободившим столицу Советской Латвии Ригу. За отличие в боях наш полк награжден орденом Красного Знамени. Каждому из нас Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин объявил благодарность.

— За такую новость надо расцеловать Алешу, — предложила Света. — Кому поручить это? — И сама же решила: — Есть две кандидатуры — Наташа и Рита. Но Наташа должна взять самоотвод: она эту процедуру может сделать позже, без свидетелей. Остается Рита. Пожалуйста, Риточка, за освобождение родного города, за орден, за благодарность.

Рита поднялась со своего места, поправила волосы и подошла к старшине. Тот стоял, улыбаясь. Она взяла его за ухо, наклонила к себе и крепко поцеловала в губы. Девчата захлопали в ладоши. Алексей мельком взглянул на Наташу: как среагировала? Ничего, улыбается.

— Есть у меня и еще одна информация, — сказал он. — Не такая важная, как первая, но и небезынтересная. Взятый в плен солдат 12-й роты 17-го полка 31-й немецкой дивизии Фриц Ленский заявил на допросе, что их дивизия, переброшенная из Германии в Прибалтику, через какой-нибудь месяц перестала существовать как боевая единица. Вот что сообщило об этом Совинформбюро. — Алексей извлек из кармана газету, развернул ее и стал читать: — «Особенно тяжелые удары, — подтвердил пленный, — обрушились на нас у реки Гауя. Мы отступали довольно быстро, но русские все же опередили нас. Мы попали в полуокружение. Началась безумная паника. Под угрозой окружения артиллерийский полк и другие разбитые части дивизии бросили всю материальную часть и боеприпасы. Командование пыталось организовать оборону на другом берегу, но русские нанесли внезапный удар ночью. Нам нечем и некогда было обороняться…» — Старшина обвел всех довольным взглядом и добавил: — Вот так оценил враг наши действия. Действия всех, в том числе и снайперов. Ваша заслуга здесь особая. Это подчеркивал и командир дивизии. Думаю, что достойно будете отмечены и за форсирование Даугавы.