Дмитрий Власов - Там, за передним краем

Кряхтит впереди, вздыхает. Колючая проволока кончилась.

— Поосторожнее, — предупреждает, — тут «путанка» и мины. Смотрите колышки. Только в их створе и ползите. Ты, сынок, поскольку последний, вынимай их, чтобы фашисту путь не указать.

И как ни был бдителен сапер, все же допустил ошибку. Одну-единственную. А для сапера больше-то и не надо. Впереди оказалась воронка. Наверное, снаряд разорвался уже тогда, когда солдат ждал снайперов у вывороченного пня. Если бы он был один, то никогда бы не свернул. Но вслед за ним ползла контуженная девушка. Сумеет ли она вылезти из воронки? Махнув Михайловой, чтобы остановилась, солдат взял правее. Он уже почти обогнул воронку, стал поворачиваться, чтобы показать: путь свободен, за мной. И задел противопехотную. Желто-оранжевая вспышка. Гулкий взрыв. И голос: «Сынок, помоги!»

Лавров привстал, шмыгнул мимо Люды в воронку, оттуда к солдату. Тот сидел, схватившись за правую ногу. Ботинка и ступни на ней не было.

— Сними быстрей обмотку, — сквозь стиснутые зубы говорил сапер, — и перетяни ногу выше колена. Да потуже, а то кровью изойду.

Руки у Вадима дрожали. Он торопливо снял обмотку, сделал из нее вокруг ноги несколько колец. Под рукой оказался колышек. Просунул его под обмотку, стал закручивать. Лучше любого жгута получилось. Два индивидуальных пакета пошли на то, чтобы закрыть культю. Обмоткой со второй ноги покрепче затянул повязку.

— Все, отец, жив будешь. А сейчас устраивайся ко мне на спину и показывай, как ползти. Глаза-то видят? Ну вот и хорошо.

Люда сама догадалась и взяла обе винтовки. Сапер, скрипя зубами, взвалился на Лаврова. Вроде и худощавый на вид, а такой тяжеленный, что дыхание сперло. Двинулись. Воронка уже осталась позади. Солдат подсказывает:

— По колышкам, по колышкам.

Старается помогать Вадиму, отталкивается левой рукой. А навстречу им из траншеи уже ползут. Увидел их Лавров, остановился. Слышит голос:

— Ну, что тут у вас? — Сержант Ремизов. С ним солдат. Взглянул на сапера, все понял. — Эх ты, растяпа. А говорил: «Каждую травинку знаю, каждый бугорок». Вот тебе и «знаю». Теперь отвоевался. Хорошо хоть так. Вылечишься, к Прасковье своей поедешь.

— Понимаешь, — простонал сапер, — хотел вот дочку сберечь, а получилось вон что.

— Молчи уж, сберегатель, — оборвал его сержант и — к солдату: — Миша, ты помоложе и поздоровей, давай-ка тащи его, а я помогать буду.

Еще не достигли траншеи, а сержант уже крикнул:

— Санитара! Да побыстрей.

Сапера унесли на носилках. Вадим сел на дно траншеи. Ему сейчас не хотелось ни говорить, ни смотреть. Рядом, облокотившись на аппарель и уронив голову на руки, стояла Люда. Им надо было придти в себя, отдышаться.

Подбежал командир роты. Увидел Лаврова, присел на корточки, тронул за плечо:

— Что произошло, снайпер? Почему сидишь? Как охота?

Младший сержант с трудом поднялся. Ноги совсем не хотят слушаться.

— Саперу ступню миной оторвало, — устало проговорил он. — А охота… Что охота? Снял я ихнего снайпера. Клюнул он на приманку, которую Люда сделала. Вот они и взбесились потом. Все вокруг перепахали. Люда не убереглась. Контузило ее. Не слышит и не говорит.

— Да ты что?! — старший лейтенант Петров подскочил к Михайловой, осторожно взял ее под локоть. Она подняла голову, увидела командира роты, почему-то виновато улыбнулась. Старший лейтенант растерянно гладил ее вздрагивающие плечи и ласково приговаривал: — Ну ладно, ну ничего, милая девочка. Успокойся. Все будет хорошо. Ты скоро выздоровеешь, и я снова буду ждать, как праздника, твоего прихода в роту.

Лавров удивленно смотрел на него: вот так новость! А со стороны казалось, что этот смуглолицый чуваш только службой и занят… И слова-то какие: «милая девочка», «ждать, как праздника». Ну, Люда! Хоть бы взглядом выдала себя. Ни разу. Подошел к ним. Михайлова жестом спросила: о чем говорит старший лейтенант? Петров скороговоркой прошептал:

— Молчите. Когда-нибудь я ей сам все скажу. Пока она ничего не знает.

Так вот оно что! Теперь все ясно. Между тем Люда дала понять, что очень плохо чувствует себя и надо быстрее идти домой.

— Я провожу вас, — тут же решил старший лейтенант и повернулся к сержанту Ремизову: — Передайте лейтенанту Павлову, что он остается за меня. Я вместе со снайперами пошел в штаб полка.

Двинулись по траншее. Впереди Вадим с двумя винтовками. Следом Петров под руку с Михайловой. Он о чем-то продолжал ей говорить. Она лишь смущенно улыбалась и показывала на уши: дескать, ничего не слышу. Раза три останавливались отдыхать. Наконец добрались. Но куда идти — в медпункт или в землянку? Решили: в медпункт. Антонине Петровна Языкова, врач, слала там же. Быстро помыв руки, осмотрела Михайлову.