Дмитрий Якорнов - То АТО. Дневник добровольца

Получилось: в его маленькое село пришло 35 повесток, на медкомиссию пришли пятеро, остальные не захотели, хотя на них «пахкать мужна». Из пяти трех отбраковали из-за давления или зрения. В военкомате этого района — новый, уже третий, начальник за полгода. Он офицер, комиссованный из зоны АТО, и его боятся: взяток не берет. У двух-то предыдущих такса была — 3500 грн за отмазывание от армии.

Собрали в Черновцах два вагона мобов из сел области и повезли в Киев (раньше В. никогда дальше заработков в Яремче не был). Споили по дороге обоих проводников. Уже здесь, в Десне, непьющих и некурящих отобрали в разведку (о Боже! Неужели у кого-то из армейского начальства появились мозги?), остальных — по разным, В. - в пехоту.

Привезли его сюда в начале марта, и вскоре у половины из 40 человек их роты была температура. Их насяльник оказался пошустрее нашего и сразу всех больных пораспихивал.

У них за эти пару дней ничего существенного не произошло, побегали на тактополе, но одна история заставила меня поржать от души.

Кровати у них двухэтажные железные, страшно раздолбанные. Лязг от переворота верхнего идет конкретный, но у одного из умельцев получался такой грохот и шторм, что это даже вызывало уважение: как?! Ведь он спит, а потом вдруг такой «кабыщь-кабыщь-быщь-быщыдь!» Сосед снизу говорил, что он при перевороте с боку на бок подпрыгивает с отрывом от кровати, как игривый бегемотик, но «ткого щнхто нбчив, ришили првирит» (это я пытаюсь воспроизвести речь В.).

Ночью народ собрался, сосед снизу зовет умельца. Тот что-то мычит в ответ, потом лежит еще пару минут на том же боку и, наконец, реально подскакивает в перевороте, плюхаясь в свою сетку, как кит после прыжка. Когда сосед это показывал, я реально оборжался: не оскудела еще талантами земля.

Еще он рассказывал про свою службу в армии, 1993-94: еды очень мало, но если кто вынес кусочек, насяльники заставляли взвод стоять в упоре на локти, пока «ворюга» съест самую черствую «хлібину» (как правило, это заканчивалось двумя неделями больницы), то же — с сахаром (интересно, те дебилы знали, что от большого количества сахара человек умирает?).

Одного в карауле зарезали из-за автомата (надеялись продать), еще двое убежали с оружием, получили дисбат, один выстрелил себе в голову («заляпав мозгами усю дозорку»), один сбежал за неделю до дембеля с автоматом, потом три года в дисбате. И это за один год службы в Бориславе, Львовская область! На полигон, пострелять, не ходили ни разу, зато 148 караулов за год, многие из них — по трое суток (это два часа спишь — и опять в караул). Кошмарная у нас раньше армия была.

Никогда в жизни не было у меня дней более ярких и насыщенных событиями, как эти три дня в госпитале, гыгыгы. Вообще ничего не происходило практически: спали/ели/кололись, снова спали (после уколов спать хочется).

У меня проблема с рыбой (очень уж ее люблю) — а она колет все мои гнойные тонзиллиты. Три раза давали на ужин каких-то морских ежей, у которых кости и прочие торчки в непредсказуемых местах, и каждый раз какой-то костяной камикадзе умудрялся прорваться, что-то там царапал.

Однажды я так закашлялся, что соседи мне чуть лопатки вместе с этой рыбой не выколотили, — повезло, что в ответ на вопрос «Прошло?» успел кивнуть.

я потом спросил: «Вы точно не ногами били?» Ладно, шишка на голове пройдет (это я еще слегка о стол приложился), а вот если бы мозги с зубами вылетели…

Ощущение от последней рыбы осталось, будто она так и сидит в горле, причем самовосстановилась, как жидкий робот из «Терминатора», и от полосканий и чаев ей только лучше.

Подхожу на следующее утро (воскресенье 15.05) к врачу: «Может ли быть, что кусочек косточки застрял где-то в мягких тканях? При полоскании и одновременном покачивании головой ощущение уколов, посмотрите, пожалуйста».

Она, не глядя на меня: «Нет там у вас ничего, ранка только».

Я: «Может, это и паранойя (она язвительно вставляет «может быть»), но посмотрите».

Она: «Вот завтра будет ваш лечащий врач, ему и жалуйтесь».

Было обидно, как будто совковое хамство может материализовываться и царапать горло еще сильнее. Захотелось сделать мелкую гадость (совок — заразный!), но стратегический запас сероводорода предательски исчез!

Не выспался (в шесть утра мерять температуру заставили), начало болеть еще и ухо, плюс косточка эта, и тут гости: приехала мама, а это значит, что начинаются конкурсы «Мистер Дружелюбие», «Мистер Олимпийское Спокойствие» и викторина «Ответь на 100 самых неприятных вопросов за 100 секунд». С треском провалил все испытания (прости меня, мама!) и уполз с кулечками спать.