Дмитрий Якорнов - То АТО. Дневник добровольца

Вечером после наряда на кухне сообщают:: меня решили пустить на мясо — к восьми утра ехать на разделочный пункт. Кунг грузовика (это будка для людей) пуст, и даже лавочка у окна есть, так что устраиваюсь поудобнее — впереди незабываемое зрелище сплошной зеленки и блокпостов. Ветки лезут в окно, одна даже больно дала по шее, но я не отвлекаюсь от просмотра и даже иногда аплодирую берцами по днищу на особенно залихватском ухабе.

Приехали прямо в черешню. Пока старшие разбираются с документами, активно работаю на дизентерию. Один из старших дает кулечек, так что дизентерия от недозрелой черешни начальством одобряется и даже спонсируется.

Жарко. Снимаю форму и рву в тельняшке. Снизу подходят двое в гражданском (а мы на территории воинской части), один другому громко говорит: «Не, нуты посмотри, боец какой — дите лейтенанта Шмидта, потом будет про героизм в АТО рассказывать. Слезай давай, мы сейчас еще и медиков вызовем, оформят тебя на 12 дней в карантин, дизентерийного…»

Я на штатских реагирую вяло (устав перечитал на ночь — у меня же приказ!), умащиваюсь, чтобы удобнее было по лысинам косточками бросаться, думаю, может уже пора штаны снимать, чтобы продемонстрировать всю мощь дизентерии… Но тут подходит наш старший, покорно поддакивает гражданской шелупони (тьфу!), говорит: «Так мы как раз в больничку на своем кунге и довезем, СЛЕЗАЙ, ОБЕЗЬЯНА!»

Что делать — слезаю и топаю за мясом. При входе на холодильнике большой типа плакат: корова и подпись «Говядина», хрюшка и подпись «Свинина», человек и подпись «Скотина». Внутри довольно чисто и аккуратно (как для армии, конечно, — у датчанина какого-нибудь был бы инфаркт!), туши не висят на крюках, их достают из холодильника, лишнее отрубывают на чурбачке топором.

Нам выдали по 40 кг свинины и говядины. По городу мы сделали две остановки и стояли по десять минут. Вопросы: сколько мяса доехало до базы и как старший купил новый «Ламборджини»?

Да шутка это, конечно! Я сам сидел на тех тюках с мясом. А еще купили три ящика водки и три мороженых. Водку раздали набежавшим детишкам Донбасса, мороженое свели сами… И это шутка, друзья мои, алкоголь военным не продают: когда сосед Д. покупал напиток № 2, ему пришлось просить бабушек в магазине пробить это по своему чеку!

От той поездки осталась у меня только красивая этикетка от эскимо с коричневым оленем и веселым чукчей, — позже она спасет мне жизнь.

Заезжаем в другое место в/ч — здесь стоит очередь бензовозов, жутко тянет этими гээсэмами, чад от выхлопных газов… Черешенка здесь точно назад бы полезла.

Стоим долго, пытаюсь с кем-то поболтать (планшет забрал старший, почитать про «Динамо — Шахтер») — реакции ноль. Молчуны, клепто-цистерноманы, что ли, энтузиазм и улыбка на базе такого грандиозного распила бабла не приветствуются?

Тут офицер из другого подразделения зовет меня в полуподвальное помещение. Темновато, пахнет бензином и не только. Там мне суют стакан под нос с чем-то светлым. Уж не бензинчик ли меня позвали отдегустировать? Осматриваюсь — стакан протягивает мужчина в полугражданском, рядом офицер, тоже со стаканом, а на канистре стоит — фух! — контейнер Артемовского белого вина, трехлитровый. С благодарностью принимаю, сербаю по чуть-чуть, пока мужчины обсуждают между собой, как сложно правильно хранить все эти насосы (смазывать и бумагой оборачивать нужно), потом про жен и любовниц, и все более неприязненно смотрят в мою сторону. Да не нужны мне ваши шведские семьи! Отползаю подальше в угол (как умудрился и тут проштрафиться?). И тут хозяин трех литров не выдерживает: «Ну 40 ты там тянешь? Стакан давай, у нас два всего!»

Эх, потроллить бы их: «Ну что вы, я девушка приличная, так сразу стаканяку в себя влить не могу».

Глотаю вкусное вино (рекомендую!), владелец сам хлопает стаканчик, тут п-ный по счету звонок. «Товарищ насяльник? Что делаю? Не поверите — вино глушу на складе!»

Но тут наступила проза жизни: выдали мне пять канистр, и побежал я их наполнять. И оказалось, что одна протекает — запашок еще тот.

Перед погрузкой вставил под крышку канистры прокладочку из упаковки мороженого водителя, но, когда разворачивались, бензин начал капать, и как бы я канистру ни поворачивал — все равно течь была. Пришлось развернуть обертку от эскимо и примотать ее веревкой вокруг головы; уж лучше сливочным мороженым дышать, чем бензином. Так и ехал я полчаса в эскимошном противогазе — полувысунувшись головой в окно, с коричневым оленем и чукчей на физиономии, изображая для мирных жителей очередную жертву украинских карателей.