Юрий Бондарев - Библиотека мировой литературы для детей, т. 30, кн. 1

В предисловии к сборнику В. Богомолова «Рассказы» Ю. В. Бондарев писал, что все произведения Богомолова обращены к военной молодости своих сверстников, но в то же время они обращены и к молодости современного поколения, которое все должно знать о своих отцах и дедах.

Это знание, которое несет писатель, всегда основано на реальных событиях, на встречах с людьми подобного характера, на изучении военных документов.

О другом своем произведении — романе «Момент истины» («В августе сорок четвертого…»), тоже издававшемся для школьников, писатель говорил, что «в документах романа нет ни одной сочиненной мною фразы или даже слова (за исключением элементов привязки) и нет ни одного придуманного мною термина или детали».

По сути, это высказывание В. О. Богомолова раскрывает дверь в его творческую лабораторию. Верность реальным событиям, домысел только в связи с его пониманием художественной правды, знание событий и характеров не понаслышке, а из первых рук — вот примечательные черты художественного мастерства известного писателя.

Именно поэтому «Иван», как и другие произведения о войне, написанные В. Богомоловым, отличается напряженностью и одновременно разветвленностью действия. В том же предисловии Ю. В. Бондарев заметил, что рассказы эти настолько впечатляющие, что стали по сути классическими, ибо каждый из них типизирует такую огромность чувств, которой вполне хватило бы и на большой роман.

Проходят десятилетия, но не затуманивается память о тех, кто отдал жизнь в годы войны, и повесть «Иван», занявшая выдающееся место в нашей литературе, — один из самых светлых кристаллов этой памяти.

Повесть «Обелиск» впервые опубликована в журнале «Новый мир» в 1972 году и сразу вызвала поток писем, приведших к дискуссии, развернувшейся в печати (в частности, на страницах «Учительской газеты»). Речь шла о нравственной стороне поступка героя повести Алеся Мороза; одни из участников дискуссии рассматривали этот поступок как подвиг, другие как необдуманное решение. Дискуссия позволила проникнуть в самое существо героизма как идейно-нравственного понятия, позволила постичь многообразие проявлений героического не только в годы войны, но и в мирное время.

Таким образом, повесть Быкова «Обелиск» раздвигает рамки познания героического, ставит проблему выбора, как поступить, и выбор этот определяется не только различными жизненными обстоятельствами, но и психологией героя.

Повесть не имеет членения на главы, она написана как бы на едином дыхании. В ней два рассказчика: один — связанный с сюжетной линией современности, журналист; другой — повествующий о происшедшем в годы войны — бывший партизан и учитель Ткачук. Их встреча и объединяет обе сюжетные линии.

В печати порою называли повести В. Быкова «партизанскими», ориентируясь на то, что в них есть эпизоды партизанской борьбы. Более верна и обоснована точка зрения критика А. И. Овчаренко, который гораздо шире трактует значение повестей В. Быкова и справедливо отмечает в них глубокое проникновение в психологию героев, испытание их на право называться человеком.

Сам писатель не раз высказывал убеждение, что серьезное исследование войны невозможно без знания ее. В. Быков — участник огневых сражений. Вот как рассказывает он о себе: «Я был ранен в ногу. Один танк повернул на меня. Я метнул противотанковую гранату, но неудачно, и едва успел подобрать ноги. Танк буквально вдавил в снег полы моей шинели…

…Утром село снова атаковали немецкие танки, смяли оборону. Я выполз из хаты на дорогу, где меня подобрала последняя уходившая из села повозка. Один танк остановился против нашей хаты и расстрелял ее. Хата загорелась. Очевидно, все это и наблюдал мой командир батальона. Он, конечно, не знал, что за пятнадцать минут до того мне удалось выползти на улицу. После госпиталя я попал в другую часть. Я всегда писал о том, что видел и пережил сам, что пережили мои товарищи. Конечно, в моих книгах нет буквального воспроизведения жизненных ситуаций. Но все, о чем я пишу, так или иначе было».

В этом ответе В. Быкова на анкету журнала «Дружба народов» (№ 5, 1982 г.) содержится, во-первых, волнующее воспоминание о том, как писатель оказался в списке погибших, и, во-вторых, ключ к таким сценам, как спасение школьника Павла Миклашевича после казни гитлеровцами его товарищей. Психологизм, которым пронизаны повести Василия Быкова, и прежде всего «Обелиск», имеет своим исходным моментом пережитое самим писателем в годы войны.