Григорий Глазов - Расшифровано временем

— Ну что ты, Люда… Что уж тут… — не то успокаивая, не то оправдываясь, что не успел на похороны.

Потом они сидели друг против друга на синих облупившихся табуретах. Сестра маленькой ладонью утирала щеки, подбородок и смотрела на Суханова, поводя синими, еще светившимися от слез глазами, словно весь он не умещался в ее взгляде и потому рассматривала его по частям, а сказала вдруг о себе:

— Старая я стала, Витенька.

— Я ведь тоже не задержался, — усмехнулся Суханов. — Догоняю тебя. — И, вспомнив ее возраст, спросил: — Пенсия у тебя какая, Люда?

— Тридцать семь рублей. Пойду еще нянечкой в больницу. Вот и хватит мне. Ты уж больше не присылай.

— Не о том я, — смутился Суханов.

Он присел на корточки, распахнул чемодан, выставил на стол несколько банок лосося, курильской скумбрии в собственном соку, два штофа экспортной «Столичной». Затем ногой затолкал чемодан в угол между диваном и стеной и пошел умываться.

В темном коридоре памятно висел медный бочонок-рукомойник. Поднимаясь от ладоней Суханова, стерженек открывал сузившееся от многолетнего осадка отверстие, пропуская хилую струйку, приходилось часто клацать им, склонившись над тазом.

Тем временем со двора вернулась сестра, неся в алюминиевой миске яйца. И Суханов понял, что ходила она в сарай к несушкам. Яйца были белые, свеженькие, и меж ними темнели стебельки сена.

— Там Чемерисов, — сказала сестра. — Он видел, как ты приехал. Мы ведь соседи. Выйди к нему, а? — посмотрела она просительно.

— Какой Чемерисов? — Поводя головой, Суханов тер полотенцем шею. — Матвей, что ли?

— Матвей, Матвей, — обрадованно сказала сестра. — Начальником почты он теперь. На своем крыльце дожидается. Тебя стережет…

Чемерисов стоял уже не на крыльце, а у забора и поглядывал на дорогу.

— Матвей, — позвал Суханов, сходя с крыльца.

— А, Витя! — обернулся Чемерисов. — Здорово, с приездом! Давненько мы не видались.

— Самую малость — всю сознательную жизнь, — хмыкнул Суханов. — С ярмарки уже едем, Матвей.

Знакомы они были с детства, правда, в том возрасте дружбы не водили, нагуливая синяки и шишки каждый в своей мальчишечьей компании.

— Ты тут безвыездно? — спросил Суханов.

— Почти. Во время войны в области работал, на оборонном заводе. — И, как бы поясняя, добавил со смыслом: — Бронь имел. А потом вернулся сюда.

— Женат, семья?

— Как положено, трое ребят. А у тебя?

— Сын в восьмом классе.

— Отец покойный внука-то хоть успел повидать?

— Нет, — ответил Суханов. — Не довелось как-то. — И вопрос этот Чемерисова, вроде простой такой, вдруг повернулся к Суханову иной сутью, открывшейся только сейчас, как нечто важное, но уже непоправимо упущенное. — Ждешь кого-нибудь? — спросил Суханов.

— Машину. На озеро надо съездить за рыбой. Людмила Фоминична твоя просила на завтра. Для гостей.

— В честь меня, что ли? — улыбнулся Суханов.

— В честь батьки твоего. Завтра девятый день, поминальный. Предрассудок не предрассудок, так уж…

— Ах, вот что… А разве сестра верующая? — удивился Суханов.

— В церковь не ходит… Не отменять же ритуал. Народ соберется.

Суханов только из книг знал про девятый день да про сороковины. И от мысли о завтрашнем таком застолье сделалось почему-то тревожно.

— Может, со мной поедешь, озеро поглядишь? — предложил Чемерисов.

— Я на кладбище хотел сходить.

— Сегодня ни к чему. Завтра сходим.

— Ладно, пойду с сестрой согласую, — сказал Суханов, полагая, что предложение Чемерисова соответствует заведенному порядку и что на кладбище нужно идти именно завтра.

Сестра согласно сказала:

— Ну и ладно, ну и ладно. Только ты поел бы, Витенька.

— Я не голоден, Люда. В поезде плотно позавтракал.

— Что тебе на обед сделать? Любимое какое блюдо? Может, холодный борщок? Любишь ты его?

— Давай, — кивнул Суханов, решив, что это самое заветное, чем хотела угостить его сестра, а потому согласие должно доставить ей удовольствие. — И вареники с картошкой, со шкварками.

— Ну поезжай, поезжай, сделаю вареники, — обрадовалась сестра.

«Газик» стоял на дороге напротив калитки. Чемерисов услал шофера, молодого паренька в гимнастерке, бросил в машину плетенный из рогожи большой кошель.

— Поехали, — мотнул головой.

— Водишь? — спросил Суханов.

— Получается. Да тут у нас светофоров нет…

— На какое озеро поедем?

— На Томашевское. Там Мусий Петрович с утра сидит. Помнишь его? Он уже на пенсии. Внештатно на рыбнадзор работает…