Владимир Науменко - Код Адольфа Гитлера. Финал

… – Едем в бункер, – сказал Мюллер шофёру. – И пожалуйста, не слишком гони, приятель, по асфальтовому полотну, особенно на поворотах. Включи мозги и внимательно следи за движением, что будет на дороге, и при выезде на неё невзначай постарайся никого не задавить. Да, совсем забыл. Заметишь передвижение русских танков – не дрейфь, а если нам после этого повезёт остаться в живых, то дай знать.

Мюллер и Стрелитц уселись на задних сиденьях.

Не прошло и получаса, как они были в дороге, а Мюллер, крепко держа в руках служебный портфель, уже успел засыпать Стрелитца вопросами:

– Вот ответь мне, Оскар! Почему Фегеляйн повёл себя так? Гроза югославских партизан, инициатор спецкоманд СС на украинских просторах, правду говорят, что именно он в декабре 1942 года взял в плен целый советский штаб. Как могло такое случиться? Чем он руководствовался, решившись на подобный шаг?

– Как вам сказать, группенфюрер! – почувствовав себя неуютно под взглядом шефа, остром, как заточенный нож, попытался ответить Оскар. – На этот вопрос ответить сложно, но возьму на себя смелость, раз вы позволили, предположить, что во власти Фегеляйн искал способ выжить, найти в ней оправдание поступкам, по своей сути безнравственным, но просчитался. Жить неясно, ради чего. Увидев, что для немцев в Берлине всё скоро может закончиться, струсил и запаниковал. Жизнь доказывает, как легко можно обмануться в своих ожиданиях.

– Верно рассуждаешь, Оскар! – Мюллер одобрительно кивнул. – Обласканный властью, наделённый высоким доверием самого фюрера! Уютная жизнь в семье с достатком. Без пяти минут, считай, самого фюрера. Чего ещё желать офицеру его ранга! И в конце концов, обретя всё это, скатиться на путь низкого предательства. Где логика такого вероломного поступка?! В сохранении собственной жизни ценой смерти других. Отсюда возникают другие вопросы: «Куда бежим? Чего бежим? Зачем? От кого?» От фюрера сбежать – невеликая проблема, но от самого себя не убежишь. Не так ли, Оскар? Этим деянием, что он совершил, жизнь себе не купишь, не продлишь. Людям иногда всякое в голову взбредает – мало кто с этим поспорит. Я понимаю, все мы люди со своими причудами и каждому из нас свойствен страх. Человек слаб, жизненные обстоятельства у каждого из нас складываются по-разному, и неожиданности могут быть. Не исключение и тот год, в котором мы живём. На войне юнец способен очертя голову удрать с передовой, не выдержав нервного напряжения; или старик от страха из ума выжил, получив контузию на поле боя. Но Фегеляйн? Его не отнесёшь к этим типам, он элита. А та, как известно, состоит из избранных людей, преданных лично фюреру и рейхсфюреру. Гиммлер знал, кого подбирал на службу адъютанта СС в бункере. Он нравится и Еве, а к её словам фюрер всегда прислушивается. Я не сразу пришёл к этой мысли, но, видно, в эти дни всеобщего отчаяния, потеряв мудрую осторожность, Фегеляйн всё это «внезапно «забыл. Опрометчиво посчитав, что великая жизнь фюрера подходит к концу, он сам унизил и довёл себя до паники и, самовольно оставив бункер, определил свою судьбу. И вот отвратительный финал карьеры. В ней последнюю точку поставит гестапо, у нас существуют строгие понятия о чести. Мы точно знаем, кто предатель, а кто – патриот. В этом можешь не сомневаться.

Автомобиль снизил скорость и выехал в узкий проезд сада, где находился бункер. Прибыв к месту назначения, шофёр остановил машину и обернулся к пассажирам со словами: «Мы на месте, группенфюрер!» В ответ он так и не услышал слов благодарности, приличествующих данному случаю, и вынужден был довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Впрочем, его так и воспринимали. Мюллер и Стрелитц, выйдя из машины и храня обоюдное молчание, пошли пешком по узкой дорожке из сада в бункер. В воздухе остро ощущался запах гари. Фронт невидимой чертой пролегал невдалеке от Имперской канцелярии. Им ничто не грозило, они чувствовали себя в безопасности. Их беспрепятственно пропустили. Оставив позади себя стремительный спуск по лестнице, Мюллер и Стрелитц, оказавшись во внутренних помещениях, обнаружили перед собой ряд комнат, где сидели или спали вооружённые эсэсовцы, – вместо схватки с врагом эти рослые и крепко сбитые парни предпочли растянуться прямо на голом бетонном полу. Они сделали вид, что не заметили генерала СС. Мюллер хотел было устроить им форменный разнос, но, поразмыслив, не стал останавливать себя из-за пустяков, а с Оскаром двинулся дальше. К Гюнше. Того он застал одного у входа в комнату, где находился фюрер, и, остановившись, вопросительно посмотрел на адъютанта. Оскару было интересно наблюдать за двоими. Мюллер заметил, как изменилось лицо Гюнше, когда тот встретил его взгляд. Но, справившись с охватившим было его страхом, он оживился и произнёс: