Владимир Науменко - Код Адольфа Гитлера. Финал

– Если я вас правильно понял, товарищ Антонов, – сказал Сталин, улыбнувшись генералу мягкой улыбкой, – корпус Амазаспа Бабаджаняна должен пройти мимо рейхсканцелярии и выйти к рейхстагу?

– Так точно, товарищ Сталин! – подтвердил Антонов. – Гвардейцам Катукова поставлена задача овладения железнодорожным узлом южнее Ангальтского и Потсдамского вокзалов, а затем танковым корпусом форсировать канал западнее Потсдамского вокзала и нанести удар по рейхстагу.

– Можете идти, генерал. – Сталин, нахмурившись, видимо, что-то старался припомнить, словесно позволил Антонову покинуть кабинет. – И запомните: наша задача и наш долг – добить врага, принудить его сложить оружие и безоговорочно капитулировать. Я верю. Эту задачу перед нашим народом и перед всеми свободолюбивыми народами Красная Армия выполнит до конца. И доставьте мне Гитлера живым!..

Постучав в дверь, Гюнше, впервые почувствовав себя в роли мальчика для битья, твёрдым шагом вошёл в кабинет Гитлера. Миссия по поиску Фегеляйна с треском провалилась, и Гюнше возложил на себя неблагодарную задачу довести это до сведения, стоявшего перед ним фюрера. Отвлекаясь от чтения страницы книги, кажется, это был «Государь» Макиавелли, фюрер молчаливо и пристально просозерцав адъютанта, проявляя неловкость в движениях, сел в кресло, тем самым предоставляя Гюнше возможность изложить причину своего прихода. Гюнше медлил, собираясь с духом.

– Мой фюрер! – от этих слов лицо Гюнше посерьёзнело. – Мы не можем найти группенфюрера Фегеляйна! В бункере его нет!

Гюнше ошибался, когда думал, что строго смотрящий на него Гитлер из его слов поймёт всю тщетность поисков и отступится. Не тут-то было. С Гитлером эти фокусы не проходили. Шеф ещё раз показал ему, как непредсказуемо его поведение.

– Как это «не можете найти»? – недоумевая, Гитлер сопроводил свой вопрос лёгким пожатием плеч. – Значит, ищите лучше! Он нужен мне немедленно! – Гитлер говорил, и лицо его становилось всё жёстче. – Если он сбежал, – здесь фюрер движением левой руки изобразил перед собой волну, – он дезертир, предатель!

Все более распаляясь от своих слов, Гитлер встал с места, сильно сжал ладонь в кулак и стал им жестикулировать, будто забивал гвоздь.

– Приведите мне Фегеляйна! – сорвался он на истерический крик. – Фегеляйна!.. Фегеляйна!.. Фегеляйна!..

Измучив себя раскатами такого гнева, Гитлер упал в кресло, массируя рукой горло. Гнев Гитлера имел достаточно веские основания, являлся источником не только его жестокости, но и порывом кратковременного безумия. Гюнше, боясь повторения данной сцены, поспешил удалиться.

Во второй половине дня Мюллер долго вышагивал по кабинету, а потом, смотря на Стрелитца, перевёл мысли в слова:

– Ну, Оскар! Что скажешь? Как тебе звонок Бормана?

Действительно, несколько минут назад звонил рейхсляйтер, сообщивший Мюллеру о гневе Гитлера на Фегеляйна, «который, по всей видимости, дезертировал, и до сих пор не появился в бункере. Фюрер в великом негодовании, он неистовствует. Германа нет там, Мюллер, где он должен быть».

– Партайгеноссе Борман озвучивает волю фюрера, а это недвусмысленно означает, группенфюрер, что гестапо пора действовать и изловить беглеца.

– Молодец! – сказал Мюллер и хищно улыбнулся. – Фюрер сотворил себе радость из гнева. Выслушай то, что я хочу сказать, Оскар. Я ждал только сигнала действовать. Всему наступает пора в этом несовершенном мире. Ты, верно, знаешь, но я всё же решусь и скажу тебе, что многие решения принимаю самостоятельно, без оглядки на начальство. За это мне бы давно голову свернули, если бы не моя многолетняя, подчеркну, личная, дружба с фюрером. Одно время у меня и у фюрера был общий шофёр – Вилли Дойчер. Скажешь, везёт же некоторым? Но не всегда я иду на рискованные поступки. В нашем прискорбном случае чин дезертира ставит меня в тупик. Равный с моим! Без личной санкции фюрера я не имею права его арестовать. Могу тебе сказать, что не сижу сложа руки. Я уже поднял на ноги все ещё подотчётные районные отделения гестапо, они должны стать Фегеляйну поперёк дороги на Запад. Не сбежит же он, право, в Советский Союз? Имя Сталина для всех нас прозвучит набатом, а человек, служивший в СС, если выживет и умудрится попасть в плен, познает все прелести лагерей на необозримых просторах этой непостижимой для нас, немцев, страны. В ходе кампании на Востоке Фегеляйн показал себя во всей красе, да так, что верёвка с перекладиной давно приготовлена для его шеи. Хотел бы я посмотреть, как всё это будет происходить. Зрелище не для слабонервных. Так или иначе, Оскар, я хочу, чтобы всё разъяснилось – я должен видеть фюрера и Бормана! От них я должен получить ясное представление о том, что делать дальше. Остальное – дело карательно-репрессивной машины. Не пройдёт и суток, и строптивый жеребец, судя по всему, будет насильно приведён в бункер. Без погон, как клятвопреступник, невезучий «джентльмен ипподрома», подлежащий зачислению в штрафную роту. И пусть мерзавец на передовой, с утра до полуночи, слышит звук боёв, повоюет лицом к лицу с врагом, а там, чего доброго, глядишь, большевички его и пришлёпнут. Но будем благоразумны и до вечера отставим все эти дурно пахнущие рассуждения. Я только понял, что фюрер хочет видеть меня у себя. Поиски Фегеляйна пробуксовывают. Придётся к нему прокатиться, а заодно разведать обстановку. Поедешь со мной или будешь тратить время на допрос Анны? Можешь на этот вопрос не отвечать, но тебе придётся оставить её в покое дня на два, с ней и так скучно работать, и следовать за мной. Чем раньше мы тронемся в путь и зарядимся кислородом, тем лучше.