Александр Пыльцын - Мы не стояли за ценой

Этот сборник стихов и комментариев к ним – тоже дань и тому героическому времени, перед коим мы преклоняем головы, и свидетельство надёжной эстафеты памяти о нём, и утверждение того, что не угасла вера потомков наших ни в наше прошлое, ни в будущее нашей страны.

Анатолия Владимировича Молчанова, пережившего в детстве блокаду Ленинграда, называли «летописцем ленинградской блокады». В одном из знаменитых своих стихотворений («Связной») он называет себя «связным».

На мою судьбу выпало, наверное, тоже «быть связным» от штрафбатовцев Великой Отечественной, о которых, к сожалению всё более множатся измышления и всякая неправда, оскорбляющие честь советских офицеров. Видимо, мне, как единственному из пишущих на эту тему, реально прошедшему ту штрафбатовскую школу взводным и ротным командиром от белорусских Жлобина и Рогачёва до самого исчадия зла – фашистского Берлина, передана эстафета с «донесением» правды от погибших в боях, или выжившим, но не дожившим до наших дней, истинных советских патриотов, допустивших в то сложное военное время проступки или преступления, но сумевших доказать в боях свою преданность Родине .« Чтобы знали потомки всю правду про них и гордились в открытую прошлым своим». В предлагаемый вам сборник я включил как собственные фронтовые, не совсем умелые стихи, так и стихи из творчества других поэтов на ту же штрафбатовскую или близкую ей тему.

Одно из первых моих «творений» на штрафбатовскую тему родилось уже после моего боевого крещения под Жлобином, после нашего знаменитого рейда в тыл противника и освобождения Рогачёва, после того, как меня из ледяной купели на реке Друть под Рогачёвом спас штрафник. Это был период, когда в нашем батальоне шла ранее невиданная по масштабам и размаху массовая акция по отчислению из штрафбата тех, кто искупил вину свою перед Родиной не кровью, а подвигом. Произошло тогда восстановление во всех офицерских правах более 600 человек из почти 800, именно не раненых и не отбывших отмеренный им срок проштрафившихся офицеров, а заслуживших прощение исключительно смелостью и храбростью. Так обещал командарм генерал Горбатов, а его решение утвердил Комфронта, тогда ещё генерал армии Рокоссовский. Тогда я уже хорошо представлял контингент бойцов штрафбата. Наряду с теми, кто был старше меня по возрасту, по боевому опыту, а многие – и по воинскому званию, определённая часть – мои сверстники. То есть, это были, как и я, вчерашние школьники, шагнувшие в войну из-за школьных парт, многие даже не успели окончить среднюю школу. И вот, судьба свела нас в штрафбате: они – штрафники, я – их командир, и это обстоятельство побудило меня написать стихотворение с использованием ещё не забытой школьной терминологии.