Владимир Кошелев - Штурм дворца Амина - версия военного разведчика

Среди афганцев один свободно владел русским языком. Остальные афганцы русский язык не знали или делали вид, что не понимают по-русски.

В 19.30 прогремел сильный взрыв, а вскоре недалеко от нас последовал и второй взрыв как результат подрыва линии армейской связи.

По рации я доложил руководству о выполнении задания. И тут началось. Особенно сильно велась стрельба в районе дворца Амина.

Непосредственно вблизи виллы стояла какая-то непонятная тишина.

Примерно через час стрельба в городе прекратилась…» [195] Цит. по указ. книге Ю.И. Дроздова. — С. 42–44.

Давайте проведём небольшой анализ воспоминаний участников этой диверсионной акции, на которых и основывается наше повествование:

Во-первых, временем проведения диверсии на «колодце связи» Борис Плешкунов и Сергей Климов называют 19.15, а командир отряда «Зенит» полковник А. К. Поляков -19.30. В последнем случае, очевидно, имеет место быть вполне возможная ошибка пямяти.

Во-вторых, Борис Плешкунов говорит о том, что в его «подчинение определили десять человек». По всей видимости, под этим он подразумевает «зенитовцев», назначенных для проведения акции на «колодце связи» и входивших в «подгруппу исполнителей» или «подгруппу подрывников» без учёта командира отряда («Алексея П.»), его подгруппы и разведчиков-диверсантов, организывавших подрыв линии армейской (правительственной) связи.

В-третьих, из слов командира «Зенита» полковника А.К. Полякова с определённой долей уверенности можно предположить, что переводчик его группе был выделен в последнюю очередь и, возможно, не входил в число «пятнадцати разведчиков-диверсантов», первоначально назначенных для выведения из строя линий связи.

Таким образом, получается, что акцию на линии армейской (правительственной) связи между дворцом Тадж-Бек и генеральным штабом ВС ДРА (недалеко от виллы КГБ и посольства СССР) совершили порядка четырёх «зенитовцев».

Как ранее отмечалось, несмотря на отсутствие информации из официальных источников о ходе «Шторма-333» и общей операции по проведению 27 декабря 1979 года государственного переворота «Байкал-79», историю войны в Афганистане, в том числе и её первые события, вполне можно изучать не только по свидетельствам их участников и очевидцев, но и по богатому песенному фольклору. Об этом мы уже говорили, но сейчас, в контексте данной главы, процитируем строки, относящиеся конкретно к проведению диверсионной акции «Зенита» на «колодце связи»:

Как можно увидеть из этой небольшой песенной зарисовки, и время диверсии совпадает, и о мощности минно-взрывного устройства сообщается, и даже говорится о назначении самой этой диверсионной акции. Вот вам, как говорится, и… фольклор. Впрочем, А.К. Поляков в последующем упоминал лишь о сорока килограммах заложенного взрывчатого вещества, но это, как говорится, уже нюансы. К сказанному, очевидно, следует добавить, что при установке в «колодце связи» минно-взрывного устройства, расчитанного на действие в воде, были использованы два дублирующих друг друга временных взрывателя. Так «зенитовцы» под руководством командира отряда Алексея Константиновича Полякова и Бориса Андреевича Плешкунова исполнили поставленную перед ними задачу. Потерь с обеих сторон при осуществлении данных диверсий не было. С этого времени Кабул действительно начал привыкать жить по «московскому» времени, а Тадж-Бек был лишён основных каналов связи.

Сам этот объект воздействия в различных публикациях называют по-разному. Например, «Министерством обороны ДРА» (А.А. Ляховский), «Министерством обороны генерального штаба афганской армии» (В.Ю. Марковский и В.В. Мильяченко), «генеральным штабом афганской армии» (Ю.И. Дроздов). Или «генеральным штабом вооружённых сил Афганистана» (М.Е. Болтунов), «генеральным штабом министерства обороны ДРА» (В. Розин), «генеральный штаб НВС (национальных или народных ВС) вооружённых сил ДРА» (В.И. Аблазов) и т. д. Наконец, говорят о «Генштабе Афганистана» и стоящем рядом с ним здании «Министерства обороны ДРА» (И. Васильев).

В этой связи, очевидно, целесообразно уточнить некоторые понятия. Для чего примем во внимание следующие существенные обстоятельства: во-первых, то, что в реальности координационные функции генерального штаба несколько шире, чем министерства обороны, как одной из составных частей единого блока силовых структур государства (во всяком случае, такое понимание ГШ ВС было в то время в СССР). Во-вторых, функции главнокомандующего вооружёнными силами ДРА, а также (номинально) министра обороны страны в рассматриваемый период были сосредоточены в руках председателя Революционного совета и премьер-министра Афганистана «товарища» Хафизуллы Амина.