Николай Луговой - Побратимы

Время минирования было ограничено — с двенадцати до двух. Каждая минута на учете. А тут, как назло, патрули — один за другим. Наконец первая мина замедленного действия была поставлена. Замаскировав ее, партизаны отползли в сторону.

— Не управились, хлопцы! — с досадой говорит Яков, глядя на часы. — Два часа.

С минуту сидят. Злые. Усталые. Но, едва переведя дух, встают. И опять — марш на дневку. Ночью — снова бросок к дороге.

…Степь обильно освещена лунным светом. На дороге то и дело появляются патрульные. Сидя в копне близ железнодорожной линии, Сакович всматривается в циферблат часов и тихо ругается.

— Час ночи, а мы еще ничего не сделали! Если и дальше так будет, то с минированием нам и за неделю не справиться.

Что делать? Не возвращаться же в лес, заложив лишь одну мину вместо четырех. Вдруг Яков настораживается:

— Поезд!

Степь шумит. Все явственнее слышен гул колес, лязг стали буферов, тяжелое пыхтенье паровоза.

— Слышите? — ликует Яков. — Прямо в руки катит, голубчик.

Шустрые руки Якова ладят провода колесного замыкателя, батарейку, взрыватель. Сейдали вяжет три заряда в один. Клацают затворами автоматов Рак и Парфенов.

Поезд все ближе. И все туже напрягаются нервы минеров. «Почему же Яков не дает команду? Не прозеваем ли?»

Командир привстал — сейчас даст команду. Но вот донесся гудок паровоза; он раздается где-то позади первого поезда.

— Эшелон прикрыт! — хрипло говорит Яков. — Впереди идет контрольный, поняли? Пустой он. Пропустим…

Как только прогремел контрольный, все услышали шум следующего эшелона. Партизаны бросаются к насыпи. Закладывают мину. Бегут прочь и припадают к земле. Гремит взрыв. Взмахнув плащ-палатками, минеры вихрем уносятся в степь.

Где-то на востоке громыхнул взрыв. Ночная степь сразу же отозвалась стрельбой. Василий Бартоша насторожился.

Прошлой ночью южнее Курмана [20] Ныне с. Красногвардейское. он с группой поставил две мины. Обошлось без стычек. Сейчас минеры удачно пробрались к станции Биюк-Онлар. Пока все шло, как задумано. Охраны не слышно; подступы к насыпи прикрыты лесной полосой. Железная дорога пролегает на высокой насыпи — крушение тут будет большое.

Лежа на обочине, Василий прилаживает толовый заряд под рельсу. Рядом — Ваня Швецов с миной и пучком проводов в руках. Двое других — сухопарый Илья Мычка и широкоплечий Михаил Бакаев — прикрывают минеров от внезапного нападения. Приготовив автоматы, они лежат между рельсами, зорко всматриваясь в темно-серую пелену ночи, ловят чутким слухом каждый шорох.

Услышав далекие раскаты взрывов, Василий поднял голову. На востоке небо светится огнями ракет. На севере тоже неспокойно, — видно, встревожились гарнизоны Курмана и Джанкоя. Западнее, где-то в Айбарах и Княжевичах, на взрыв гитлеровцы ответили стрельбой.

Шум стрельбы приближается. Ракеты разных цветов все ближе вычерчивают в небе огненные дуги. Волна переполоха, поднятая взрывом, катится и сюда, к Биюк-Онлару. Но Бартоша спокоен. Хорошо натренированные руки делают все уверенно и быстро.

Совсем недалеко послышались крики и стрельба. Василий тщательно засыпал ямку, сровнял и пригладил землю над миной, присыпал место сухим песком, принесенным на плащ-палатке, потом рассеял полову.

Третья мина поставлена. Время еще позволяло совершить переход на новый участок дороги и там подложить врагу четвертую, последнюю в этом рейде мину.

С этого перехода и начались осложнения. Сперва Василий попытался провести группу в пристанционную зону и, когда вражеские патрули пойдут на степной участок, — подсунуть им толовый подарок поблизости от станции. Для этого надо было пройти километра три еще на юг.

Но пройти не удалось. И подрывникам пришлось заняться выбором места дневки. Повернули на восток, прошагали километров пять, но затишья не было и тут. Вокруг слышалась стрельба, взлетали ракеты.

Район действий Бартоша знал хорошо. Не раз рейдовал в этих местах. Чтобы получше сориентироваться, он остановился и стал вслушиваться в звуки растревоженной степи.

— В Бешуй-Эли [21] Ныне с. Пятихатка. шумлять. А це в Бакшае, — отмечал Василий, он словно читал развернутую перед ним огромную карту. — Неспокойно и в Аннивци, — обернулся он в противоположную от Бакшая сторону.

С минуту-другую Бартоша постоял еще, вслушиваясь, потом сказал: