Иван Дынин - Земные громы [Повесть]

— Заманчиво. Очень заманчиво.

— Мы подсчитали, что можно увеличить выпуск орудий к маю сорок второго года в десять, а дальше — в двадцать раз.

— Но можем ли мы начинать такую работу без одобрения Наркомата? И не только Наркомата. О выпуске пушек ежедневно докладывают лично Сталину. Решим, Василий Гаврилович, так: все ваши предложения надо обсудить в отделах, получить одобрение партийных органов, а уже после этого будем докладывать в Москву. Если действовать необдуманно, можно загубить хорошую идею…

Разговор был окончен, Грабин собрался уходить, но Елян остановил его:

— Я прошу, Василий Гаврилович, оставить мне на пару дней все ваши чертежи. Хочу подробнее ознакомиться с ними.

Из кабинета директора вышел с облегчением, будто свалил с плеч тяжелый груз. Было уже поздно. Затемненный город спал. Только заводские корпуса жили обычными трудовыми заботами. Тяжело ухали прессы, пересвистывались маневровые паровозы, гудели станки. Решил, не заходя в КБ, отправиться домой.

Но не успел поужинать, как раздался телефонный звонок. Грабин снял трубку и услышал голос директора:

— Вас вызывает Москва. Машину выслали.

Василий Гаврилович вернулся на завод. Елян взволнованно ходил по кабинету.

— Звонил Поскребышев, — пояснил он, — просил быстрее найти вас, Василий Гаврилович.

Он набрал нужный номер и произнес короткую фразу:

— Сейчас с вами будет говорить товарищ Сталин.

Елян передал трубку Грабину. Сталин поздоровался с конструктором и, не ожидая ответа, заговорил о том, что положение на фронте создалось тяжелое, войска нуждаются в оружии.

— Очень прошу вас, сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больше пушек, — сказал Сталин и, помолчав, добавил: — Если для этого потребуется пойти на снижение качества, идите и на это.

— Мы, товарищ Сталин, можем дать без ущерба для качества к концу года в пять раз больше пушек, чем сейчас.

— Это хорошо. Желаю успеха.

Разговор закончился. В телефоне пульсировали короткие гудки, а Грабин все держал трубку возле уха. Только теперь, из разговора со Сталиным, он со всей остротой понял, как нужна на фронте в эти дни каждая пушка. Любая пушка. Так вот почему маршал Кулик отказался от ЗИС-3. Зная о потребностях фронта, он гнал даже саму мысль об улучшении орудий. Все его заботы свелись к заботам о количестве стволов.

Из раздумий Василия Гавриловича вывел голос Еляна:

— А не слишком ли большую цифру вы назвали Сталину? К концу года выпускать в пять раз больше орудий, чем сейчас… А до конца года всего три с половиной месяца. Рискованное, скажу вам, обещание.

— Здесь, Амо Сергеевич, — Грабин показал на чертежи, оставленные им на столе, — все подсчитано и обосновано. Если без раскачки выполнять программу, никакого риска не будет.

Елян вздохнул, бросил в пепельницу докуренную папиросу и сразу же достал новую. Волнуясь, он курил почти непрерывно. Решительно встав из-за стола, директор сказал:

— Отступать нам уже некуда. Будем работать!

На другой день состоялось расширенное техническое совещание отдела главного конструктора. Были приглашены начальники и секретари партийных организаций всех цехов и отделов. Открыв совещание, Елян коротко изложил задачи, стоявшие перед заводом, и предоставил слово Грабину.

Как быть? Рассказать все, о чем говорил Сталин? Но это был откровенный телефонный разговор. О нехватке оружия не писали газеты, не сообщало радио. И не придется ли завтра держать ответ за разглашение секретных сведений? А как еще передать людям ту огромную озабоченность, которая волнует партию и правительство? И Василий Гаврилович со всеми подробностями пересказал то, о чем говорил Сталин.

Елян и Грабин не думали превращать совещание в митинг. Но неожиданно руку поднял пожилой рабочий Степан Федорович Антонов.

— Это было в гражданскую, — начал он, волнуясь. — Владимир Ильич Ленин обратился тогда к сормовичам с просьбой дать Красной Армии танки. Сормовичи никогда танков не выпускали, но дали слово — сделаем. И сделали! Первый танк назвали «Борец за свободу товарищ Ленин». А сейчас снова партия обращается к нам с призывом: фронту нужны пушки. И мы дадим их, дадим столько, сколько требуется. Но снижать качество орудий не будем. Не по-нашенски это!

Раздались аплодисменты. Елян поднял руку, успокаивая зал:

— Во время обеденного перерыва соберем общезаводской митинг, там будем аплодировать, а сейчас давайте обсудим цифры и сроки, названные главным конструктором.