Иван Дынин - Земные громы [Повесть]

— С вами будет говорить товарищ Сталин.

В аппарате щелкнуло, наступила необычная для телефонной связи тишина, а потом отчетливо и ясно, будто собеседник находился рядом, послышался хрипловатый голос:

— Здравствуйте, товарищ Грабин. Я хочу с вами посоветоваться. Есть мнение, что тяжелый танк вооружен маломощной пушкой, не отвечающей задачам тяжелого танка. В настоящее время рассматривается вопрос о перевооружении его: вместо семидесятишестимиллиметровой пушки предлагается поставить мощную стосемимиллиметровую. Хотелось бы знать вашу точку зрения по этому вопросу. Возможно, вам трудно будет оценить это предложение, так как тяжелый танк вооружен орудием вашей конструкции.

Грабину сразу же вспомнилась недавняя встреча с маршалом Куликом, многозначительное выражение его лица.

«Так вот в чем дело! Вооружением КВ заинтересовался Сталин!» — подумал он.

Ответив Сталину, что готов высказать свое мнение, Василий Гаврилович подробно изложил то, что было много раз обдумано и взвешено. Танковая пушка должна обладать мощностью, необходимой для того, чтобы с расстояния в один километр снаряд мог пробивать броню, равную броне того танка, на который она поставлена. Сталин слушал внимательно, не перебивая. А когда Грабин закончил, сказал:

— Ответьте, пожалуйста, можно ли на тяжелый танк поставить стосемимиллиметровую пушку?

— Можно, товарищ Сталин.

Наступила пауза, а потом, не меняя интонации, Сталин повторил свой вопрос. Василий Гаврилович с той же уверенностью ответил, что он глубоко убежден и в необходимости, и в возможности вооружить КВ мощной пушкой 107-мм калибра. Опять наступила пауза, после чего Сталин как бы подвел итог разговора:

— Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор, пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем. Задачу нужно решать как можно быстрее. Этого требует международная обстановка. Скажите, не смогли бы вы быть завтра в Москве? Вы нам здесь очень нужны.

— Хорошо, товарищ Сталин. Завтра я буду в Москве.

На этом разговор закончился. Грабин вышел из кабинета и опять пошел за тем же сопровождающим. В голове все спуталось. Завтра нужно быть в Москве. В институте надо закончить доклад. Нужен билет на поезд.

— Куда едем? — поинтересовался шофер.

— Сначала в институт, — распорядился Грабин и обратился к своему молчаливому спутнику: — Не могли бы вы купить мне билет до Москвы, а я за это время закончу доклад?

— Все будет сделано, — ответил тот.

Необычность темы и новизна решения многих вопросов по-разному были восприняты слушателями. Было ясно, что далеко не все согласны с Грабиным. В записках, поступивших к нему, выражалось недоумение. Один спрашивал, не приведет ли ускорение процесса к снижению качества конструирования? Другой был против унификации деталей. Третьему не нравилось объединение отделов главного конструктора и главного технолога.

Обсуждение грозило затянуться, а Грабин должен был успеть на поезд. Решили, что сразу же после доклада он уедет, а текст выступлений будет выслан ему для ознакомления и ответа.

Прибыв в Москву, Грабин успел побывать в артиллерийском и бронетанковом управлениях, а затем его вызвали на совещание к секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданову. Речь шла о создании танковой пушки. Жданов кратко обрисовал положение. Напомнил, что за рубежом, особенно в Германии, конструкторы заняты созданием танков с более толстой броней. Поэтому партия и правительство поставили задачу перевооружить наш танк. Какого калибра нужна пушка? Когда она будет готова? Что необходимо для ускорения работы?

Эти вопросы должны были обсудить участники совещания для подготовки постановления ЦК и СНК.

— Когда будет готов танк? — обратился Жданов к конструктору танков Ж. Я. Котину.

— Как только Грабин даст пушку, — ответил Жозеф Яковлевич.

— Товарищ Грабин, когда вы сможете дать пушку?

— Через сорок пять дней, — ответил Василий Гаврилович.

Жданов нахмурился, удивленно-вопросительно глянул на Грабина, сказал жестко:

— Мы собрались здесь, чтобы серьезно решать вопрос, а вы шутите… Пойдите и посоветуйтесь еще раз.

Спустя некоторое время Жданов снова принял участников совещания:

— Ну как, товарищ Грабин, определили сроки?

— Да.

— Наверное, не сорок пять дней?

— Сорок пять, товарищ Жданов.

— И все-таки с вами я не согласен. Думаю, что этого времени вам будет недостаточно. Мы не знаем ни одного случая, чтобы новую танковую пушку создавали не только за сорок пять, но и за девяносто дней, — сказал Жданов.