Марк Галлай - Авиаторы об авиации

Так вот, при восстановлении фактов биографии В. М. Бочарова любители — курские комсомольцы — сработали, может быть, не во всем безукоризненно (об этом я еще окажу), но, во всяком случае, предельно добросовестно. А профессионалы — люди, для которых быть в курсе тех или иных фактов или по крайней мере активно работать над их уточнением, есть прямая служебная обязанность, за выполнение которой они, как говорится, деньги получают, — эти люди оказались на высоте далеко не во всем.

Характерная подробность: больше всего помогли курским комсомольцам так называемые «частные лица» и меньше всего — организации официальные. В ответах последних на заданные им вопросы либо не содержалось никакой информации, либо — что еще больше затрудняло поиск — содержалась информация ошибочная, вроде уже упоминавшегося сообщения Министерства обороны, будто Бочаров умер в тридцать седьмом году, вернувшись из Испании.

Не менее странное впечатление производят и безмятежные письма из Оренбургского училища летчиков, в которых курских комсомольцев вежливо благодарят за сообщение о том, что Герой Советского Союза Бочаров, оказывается, выпускник этого училища: «В списках Героев — воспитанников нашего училища имя Владимира Михайловича не значится... Нам очень важно и интересно иметь документы о Бочарове В. М. Пришлите их нам...» И комсомольцы из школы № 10 прислали. Хотя естественнее было бы ожидать, так сказать, обратного направления потока информации...

История — в том числе и история своего завода, своего конструкторского бюро, своей воинской части, своего училища, своего рода войск — требует точности. Ее нельзя воссоздавать приблизительно. И чтобы иметь в этом сложном деле какие-то реальные шансы на успех, надо быть золотоискателем, а не скупщиком золота. Не облегчать себе задачу, используя лишь те материалы, которые сами приплывают в руки, а активно, настойчиво добывать их самим. Это тоже приходит в голову после прочтения «Хосе-Володи»...

Пожалуй, более объяснимо, почему документов о В. М. Бочарове — и, в частности, переданного советскому послу в республиканской Испании акта комиссии, о котором рассказал следопытам бывший военно-воздушный атташе нашего посольства Б. Ф. Свешников, — не оказалось в дипломатических архивах Министерства иностранных дел. Мы помним, при каких трудных, более того — драматических обстоятельствах эвакуировалось советское посольство из терпевшей поражение Испанской республики. Легко понять, что большую часть архивов везти с собой было невозможно и оставалось только уничтожить их. Видимо, уничтожен был и акт комиссии, пришедшей, как свидетельствует Б. Ф. Свешников, к выводу, что сброшенный фашистами на парашюте изуродованный труп принадлежал именно В. М. Бочарову.

Так или иначе, курским комсомольцам, потерпевшим неудачу в поисках документов, не оставалось ничего другого, как опереться на свидетельства людей, каким-то образом причастных к судьбе Владимира Бочарова или хотя бы слышавших о ней.

Надо сказать, что путь этот таит в себе многие опасности. Память человеческая — инструмент далеко не безукоризненно совершенный. И то, что принято называть «свидетельствами очевидцев», требует, как правило, тщательной проверки и перепроверки всеми возможными способами.

В последнем автору этих строк однажды довелось убедиться лично. Ему пришлось проверить по подлинным архивным документам утверждения (причем утверждения, сделанные с большим апломбом и к тому же не устно, а печатно) нескольких человек, в свое время имевших прямое касательство к событиям, подробности которых стали предметом дискуссии.

И что же оказалось?

Оказалось, что все утверждения этих людей, подвергнутые проверке, не только не подтверждаются, но, напротив, прямо опровергаются документами. В том числе — забавная подробность! — некоторыми документами, подписанными в свое время... ими самими.

Приведенный пример, конечно, уникален — такое встречается не часто, — но тем не менее весьма показателен. Он снова напоминает о том, что документ в историческом исследовании — главный источник и главный судья.

Следопыты из курской 10-й школы, как было сказано, опереться на этот источник возможности не имели.

Оставалось одно: искать живых людей, слушать, что они расскажут, сопоставить их свидетельства — и попытаться объективно оценить правдоподобность каждого рассказа.

Некоторые свидетельства отпали сразу же, как очевидно неправдоподобные.