Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске

– В сто сорок втором на столе лампа с четырьмя свечами! - крикнул Колычев.

Отыскали нужную дверь. Когда возвращались обратно, Маруська взяла Колю за руку.

– Нравишься ты мне, - сказала она тихо. - Наверное, я не должна тебе об этом говорить, ну да ты парень простой и человек хороший, вреда мне не сделаешь.

– Не сделаю, - Коля покраснел и отдернул руку.

– Стесняешься?

– Не-е, - Коля вздохнул. - Только не время сейчас… И не место.

– Скажи уж прямо: пошла ты, девка, туда-то и туда-то. Не прячься за слова, терпеть не могу!

Она повернулась и ушла. Коля постоял еще некоторое время в коридоре и вернулся в кабинет Колычева. Зажгли свечи, стал виден лепной потолок и электрические лампы под жестяными крашеными абажурами - они висели над каждым столом.

– Розыск преступного элемента должен быть поставлен научно. А наука свидетельствует, что без планомерного и глубокого проникновения в преступную среду ни одна полиция мира успеха не имела! Вот и мы с вами в своей работе будем опираться исключительно на преступный элемент! - разглагольствовал Колычев.

– Даже исключительно, - усмехнулся Бушмакин. - А честные люди? Граждане? Они что же, заинтересованы в том, чтобы процветала уголовщина? Они, по-вашему, нам помогать не станут?

– Разъясняю суть дела на простом примере! - Колычев словно читал лекцию на юридическом факультете университета. - Ограбили лавку. Нутс-с, спросили вы того, сего, а они - молчок! Обыватель - подлец, дело известное.

– Неправда! - возразил Бушмакин. - Кто-нибудь что-нибудь видел и придет к нам, сообщит.

– Кто-нибудь, что-нибудь, - парировал Колычев. - Слова-то все дамские, с кухни… Нет-с, мил-сдарь, не придут! Не бывало-с!

– У вас - не бывало-с, а у нас - будет! - уверенно заявил Никита. - Я, например, верю в человеческий разум!

– Разум? Эк, куда вас хватило, - с сожалением сказал Колычев. - Ну при чем тут, помилуйте, разум? Разве речь идет о периодической системе элементов? Давайте ближе к жизни, господа. К реальной жизни, наполненной проходимцами, предательством и хамством. Так о чем бишь я? Вот взгляните, - он вытащил из ящика три карточки. - Итак, мы с вами предполагаем, что ограбили лавку либо Васька Клыч, либо Шура Рябчик, либо Алексашка Помпон. Но кто конкретно? - Он торжественно оглядел присутствующих и продолжал: - Не знаете? И я не знаю. Но, в отличие от некоторых здесь присутствующих альтруистов, верящих в "человеческий разум", я не знаю этого только пока. Пока! Итак! Я вызываю городового, велю доставить ко мне всех друзей вышеназванных господ, потом приглашаю еще двух городовых и приказываю бить этих друзей до тех пор, пока большинство из них не запросит пощады. Тогда я отсылаю городовых и предлагаю некоторым, мною избранным, освещать подозреваемых, следить за каждым их шагом. Как вы уже догадались, вопрос ареста - это уже не вопрос. - Колычев вытер со лба пот и замолчал.

– Лихо, - сказал Коля.

– Отвратительно, - поморщился Никита.

– Кое-что в этом, конечно, есть, - Вася почесал затылок.

– Мужчинам только бы драться, - вздохнула Маруська.

– Значит, бить? - спросил Бушмакин.

– Ну, тут Колычев прав, - сказал Вася. - Не целовать же их. Они людей режут, а мы их - гладь?

– Вы же интеллигентный человек, - укоризненно сказал Бушмакин, не реагируя на замечания Васи.

– Нашу работу в белых перчатках не сделаешь, - ответил Колычев. - Увы…

– Скажу так, - Бушмакин строго оглядел присутствующих. - Кто хочет здесь работать - о мордобое забыть навсегда! За мордобой - ревтрибунал, уж я позабочусь! А тебе, Василий, вот что понять надо: кругом поднимается заря новой жизни. Ты что же, всерьез думаешь, что преступники этого не видят? Видят! И я рассматриваю нашу задачу так: направить их на путь исправления. Помочь им!

– Между прочим, девять месяцев назад господин Керенский выпустил всех, рвущихся к новой жизни, - с горькой иронией произнес Колычев. - И что же? На свободе оказалось несколько тысяч опаснейших негодяев! Началось такое… Страшно вспомнить. И сейчас продолжается - вон молодой человек не даст соврать, - Колычев кивнул в сторону Коли и продолжал: - Нет, господа. Преступный мир - это преступный мир. Никогда никто и ни при каких условиях его не изменит и не исправит. Пока есть человечество, будет и преступность. Думать иначе - наивный вздор.

– Плохо же вы относитесь к человечеству, - усмехнулся Никита. - Я с вами совершенно не согласен!

Снизу, из парадного, донеслось отчаянное треньканье звонка. Никита не договорил и вопросительно посмотрел на Бушмакина. Тот, в свою очередь, - на Колычева.