Игорь Шелест - Опытный аэродром - Волшебство моего ремесла.

Когда на двухместном учебном МиГе они полетели в пилотажную зону, Жос прежде всего решил каскадом фигур проверить её выносливость.

Проделав управляемые бочки, петли, иммельманы, виражи с отвесным креном, перевороты, срывы в штопор, и не слыша её реакции, Тамарин решил, что её укачало до обморочного состояния, и окликнул:

— Ну, как вы?

— Превосходно!

Это его немало удивило, но он промолчал и тогда услышал от ученицы:

— Можно теперь я попробую сделать то, что умею…

— Берите управление, — согласился Тамарин. Надо сказать, что делала фигуры она с первого раза на новой для себя машине довольно ловко, но всё же как-то нервно, резковато, и Тамарину в конце концов надоело терпеть все её надрывные кувыркания. Он сделал ей замечание, а когда время вышло, сказал:

— Ладно, пошли на посадку.

В последующие дни они выполнили ещё несколько полётов. И дело будто бы шло на лад. (Вера к тому времени уже достигла заметных успехов на тренировках в аэроклубе.)

Но вот однажды случилось нечто совершенно нелепое. Они набрали высоту, выполнили правый и левый штопор, а когда снизились до 3 тысяч метров в районе аэродрома, Тамарин уменьшил обороты двигателя и велел ученице, планируя, заходить на посадку, имитируя этим возможный случай остановки двигателя в воздухе.

Истребитель круто снижался, наклонив нос к земле, аэродром был слева, и Тамарин весело крикнул:

— Вера! Извольте показать, как вы справитесь с расчётом на посадку, если двигатель, не дай бог, у вас откажет?

Вера промолчала и, внимательно следя за скоростью и высотой, вела самолёт крутой спиралью по кругу. Нужно было держать скорость несколько более четырехсот километров в час, а стрелка будто бы так и стремилась уменьшить скорость, едва Вера отвлекалась на другие приборы.

— «Дедушка», — вызвала она землю, — я «Пчела — 15», разрешите посадку при имитации отказа двигателя. Подхожу к третьему развороту [7]. Приём.

— «Пчела-15», посадку разрешаю, — проклокотал голос руководителя полётов.

Все чаще посматривая влево-вниз и так же проворно — зырк, зырк — на стрелку скорости, Вера кренила самолёт в развороте к аэродрому, и это требовало от неё особого старания. В самом деле, запоздай она с этим «третьим», по сути, определяющим весь расчёт разворотом, или начни его раньше времени, и самолёт либо промахнет через всю полосу, либо не дотянет до неё. Без подсказки вовремя выпустила шасси.

«Вот так… немного круче… пожалуй, так будет!..» — убеждала она себя вслух, не замечая, что выдаёт свои мысли. Жос, улыбаясь, внимательно наблюдал за её действиями, сидя во второй кабине за спиной ученицы. Он видел перед собой заголовник её кресла, за ним шевеление белого шлема-каски. Но он умудрялся видеть одновременно и летающие в небе самолёты, и плывущий под ними серо-зелёный ландшафт, и реку, уходящую в дымку горизонта, и на ней даже дымки пароходов, буксиров, волокущих баржи, и главное, он будто бы непрерывно держал в поле зрения дышащие стрелки приборов на приборной доске, ощущая у своих коленей двигающуюся с чуть заметными отклонениями рукоять управления, такую же, какой управляла в этот момент из своей кабины Вера. В какой-то момент Тамарину захотелось поэнергичней развернуть самолёт, но он сдержался, зная, что своим прикосновением к управлению испортит впечатление самостоятельности действий ученицы. И она тут же, будто подхватив его мысль, накренила самолёт сильнее, вводя его в четвёртый, последний перед посадкой разворот, стремясь круче развернуться с тем, чтобы точно выйти вдоль оси посадочной полосы.

Вот и этот разворот закончен, самолёт — на прямой. Точно по курсу впереди перспектива сбегающейся в одну точку у реки длинной бетонной дорожки. В первой трети она пересечена другой полосой, покороче… Чем ближе к самолёту начало полосы — тем как бы быстрей становится лет машины, стремительней снижение. Но оба они, и ученица в передней кабине, и инструктор в задней, ясно видят, что расчёт удался. Жос велел вывести двигатель на несколько большие обороты, когда она выпускала закрылки. Снижение замедлилось. Вере теперь оставалось, плавно подбирая ручку, полностью погасить скорость снижения к моменту, когда шины основных колёс под крылом окажутся в нескольких сантиметрах от поверхности бетонки. И это она должна проделать, глядя вперёд через стекло фонаря, соразмеряя движения рулями высоты с интенсивностью проседания самолёта к земле. Жос видел, что она и тут справляется с задачей. «Вот так, спокойней, мягче… Хорошо!» — ободрял он.