Игорь Шелест - Опытный аэродром - Волшебство моего ремесла.

Именно эту скорость и ожидал получить президент фирмы, хорошо знающий свои предприятия.

— Здорово!.. Теперь мне всё ясно, — хохочет Надя, — почему вы плодите такую массу самых разнообразных самолётов: начинаете проектировать одно, выходит — другое, и нужно начинать все сызнова!..

Жос возразил с улыбкой:

— Я рассказал, как проектируют самолёты за границей…

— О да, конечно… — подхватила Надя, — у нас это делается иначе!

— У нас тоже хватает бестолковщины в любом деле.

Оба со смехом глядят в окно.

— Что же ты сказал на прощание своим днепропетровским изобретателям-самоучкам? — спросила Надя.

— Привёл им слова Карамзина, сказанные Пушкину: «Пари, как орёл, только не останавливайся в полёте!»

В это время динамик в вагоне известил, что электропоезд приближается к станции Старый Петергоф.

— Вот и приехали… Теперь прочь из головы всю авиацию!.. Кто первый заговорит о ней, выкладывает денежки на кутёж!.. На несколько часов погружаемся в святое искусство!

Они вышли на привокзальную площадь.

— Жос, милый!.. День-то наш какой!.. Все листики на тополях радуются солнцу!

Он сжал Надину руку:

— Девочка, я и сам, как лист, радуюсь! Целых 48 часов впереди!

Губы её дрогнули в счастливой улыбке:

— И, заметь, звезды нам благоприятствуют: иной раз такси не найдёшь, а тут созвездие зелёных огоньков!

— Видишь, как уставился на тебя этот русый парень в джинсовой куртке из первой машины? — И, адресуясь к водителю: — Что? Хороша?.. Сами знаем, что хороша!

Надя рассмеялась с непосредственностью школьницы, а шофёр подмигнул хитровато. Он хоть и не мог слышать шуточно-ревнивого бормотанья Тамарина, а все же что-то заставило его угадать их настроение.

— Добрый день! — Жос распахнул дверцу такси и помог Наде сесть. — Подкатите нас, пожалуйста, к Большому дворцу, к фонтанам…

— С удовольствием! — оживился парень, запуская мотор. — Только вот… дворцы открываются в одиннадцать часов.

Тамарин взглянул на часы:

— Да, Надюша… А что как махнём в Ораниенбаум?

— Это далеко?

— Десять километров, — отозвался таксист, — дорога хорошая, вся в зелени.

— К одиннадцати успеем вернуться, — добавил Жос.

— Чудесно, поехали!

Дорога и впрямь оказалась живописной и весёлой от поминутно чередующихся плавных поворотов, от игры солнечных пятен на асфальте, прорывающихся сквозь листву. Правда, из-за зелени взгляду не удавалось пробиться к водам Финского залива, и всё же близость его чувствовалась, и ехать было радостно.

В какой-то момент шофёр протянул через плечо потрёпанную книжицу «Пригороды Ленинграда» и сказал не оборачиваясь:

— Может, полистаете?.. Семь лет со мной ездит…

Тамарин взял книжку. А Надя попросила:

— Не могли б нам рассказать о здешних местах?

Таксист, похоже, обрадовался:

— Да ведь что ж?.. Только, наверно, вам всё известно?..

Листая книжку, Жос заметил:

— Считайте, что мы все позабыли. Мы как все: будто знаем много, а на самом деле… Словом, не церемоньтесь.

Таксист усмехнулся:

— «Я знаю, что ничего не знаю!»

— Вот именно, — кивнул Жос, — и это факт, а не реклама!

— И примем слова гения за точку отсчёта, — добавила Надя, и все засмеялись.

Как-то очень ненавязчиво, с интонацией, присущей коренным ленинградцам, шофёр поведал, что земли эти двести семьдесят лет назад были дарованы Петром своему любимцу — Меншикову, что Александр Данилович, — таксист так и сказал: Александр Данилович, будто речь шла о человеке близком, — задумав затмить богатством и роскошью самого царя, завёз в своё поместье заморские померанцевые деревья. Летом их выставляли в кадках вдоль парковой аллеи. Светлейшему нравилось звучное немецкое слово «Ораниенбаум» — померанцевое дерево, он и назвал свою вотчину Ораниенбаумом.

— Позвольте обратить ваше внимание на любопытный факт! — Таксист вдруг оживился и даже сделал попытку взглянуть на пассажиров. — Город с немецким названием в Великую Отечественную войну стал камнем преткновения для гитлеровцев на подступах к Ленинграду! «Ораниенбаумским пятачком» называли в годы блокады эти земли. «Ораниенбаумский пятачок» был так невелик, что простреливался немецкой артиллерией вдоль и поперёк… А захватить его никак не удавалось. Не мне, конечно, говорить вам о том, какого героизма, каких страданий это стоило защитникам… 900 дней здесь стояли насмерть! И выстояли! И не только выстояли, но и первыми 14 января 1944 года ринулись в контрнаступление и прорвали блокаду.