Макс Поляновский: Дважды Татьяна

Внезапно со стороны лесной опушки донеслись громкие голоса. Голоса приближались, вскоре можно было различить каждое слово.

Разведчики нырнули в яму под сосной.

— Не могли они уйти, здесь искать надо… Пройдем-ка берегом, донеслось до них. Потом заговорили по-немецки.

Таня и Наташа напряженно вслушивались: речь шла о мешке с патронами.

Кто-то по-русски спросил:

— Там валялся, а сюда ведешь? Ой, гляди, морочишь ты нас чегой-то.

— Горюшко мое, да неужли я посмела бы, граждане начальники? Бог свидетель, начальники граждане, визгливо запричитал женский голос. — Да я как глянула… Да боже ж ты мой!.. Аж задохлась, как до вас бежала. Бог свидетель! Уж так бегла, так бегла!

— Вот горластая! — шепнула Таня.

— Христом богом клянусь, в кустах лежал… По ту сторону ельника. А я при чем? Я — сразу к вам… Вместо грибов.

Женщина лгала. Видно, поначалу она попросту решила украсть мешок, вот и волокла его за собой. Потом любопытство одолело: заглянула внутрь, увидела патроны и с перепугу кинулась доносить властям.

— Тогда, значит, и они на той стороне речки, — грубо прервал женщину тот же голос.

Разведчики отчетливо слышали хруст веток под сапогами. Человек приближался к поваленной сосне.

Шаг, другой, третий… Неотвратимые, гулкие. Гулко и больно отдавались они в груди и висках. Глубокая землянка — это, казалось бы, надежное укрытие — стала вдруг тесной, будто клетка. Сырые стены давили, мешали дышать, мешали повернуться.

Андрей медленно поднял автомат. Это были минуты, когда все могло прерваться для них, не начавшись, и, уже зная об умении Андрея быть порой непреклонным до беспощадности, сейчас обе они понимали его, сжимали до боли свои пистолеты. Гранаты положили рядом. А теперь — окаменеть и ждать…

Шаги затихли. Полицай лениво, мимоходом глянул под широкую, в два обхвата, сосну, не подозревая, что на один миг его, как в светлом квадрате распахнутого окна, увидели укрывшиеся среди корней трое десантников. Они замерли, готовые к самому худшему.

Полицай вскарабкался на толстый ствол лежащего дерева и буркнул откуда-то сверху:

— Станут они дожидаться, держи карман шире. Никого тут нету, так и доложи, понял? Пошли!

Теперь голоса звучали удаляясь. Тесная землянка стала наполняться воздухом. Андрей исподлобья оглядел девушек, усмехнулся:

— Испугались?

— Нет, — тихо сказала Таня.

— Брось. Не страх опасен, а кто над кем хозяин: ты над ним или он над тобой. Мне так отец говорил, когда я еще маленький был, я это на всю жизнь запомнил.

— И ничего-то ты никогда не испугаешься? — недоверчиво шепнула Наташа.

— Н-не знаю… Но уж, во всяком случае, сумею никому этого не показать.

Опасность миновала. Надолго ли?

— Наше счастье, что они без ищейки, — сказал Андрей уже другим, будничным тоном. — Та бы сразу унюхала…

Он выбрался из норы, установил антенну, снова начал настраивать рацию. Ведь они до сих пор ничего не сообщили Москве, их могли счесть погибшими, а это было плохо. Но опять его загнали обратно голоса немцев и полицаев, как видно рыскавших по лесу. Антенну пришлось убрать, спрятать под сосной.

Это было похоже на безжалостную игру: люди выползали из темной землянки, расправляли плечи, пытаясь хоть на какие-то мгновения ощутить себя свободными, но тут в величавое спокойствие леса врывались грубые голоса. Голоса шли в наступление, угрожали, приближались, и люди поспешно скрывались в своем сыром убежище.

Однако вскоре разведчики твердо убедились, что кременецкие полицаи ходят по лесу без собак-ищеек. Ничего, тогда пусть ищут. Голосов становится все меньше, и они постепенно затихают вдали. Помогла жадная глупая баба!..

Наташина голова лежала у Тани на коленях. Может быть, стоило сказать Андрею в Москве правду? Наташе становилось все хуже и хуже: сказались волнения, ночлег в сырой землянке. И покормить ее больше нечем — с собой девушки прихватили только небольшие пакетики с бутербродами. Продукты были спрятаны в мешках, зарытых сразу после приземления. Андрей набросал там веток, найти мешки будет несложно, да поди сунься туда с лопатами, если на каждом шагу рискуешь быть замеченным.

После бесконечного тревожного дня выбрались только ночью, но и то не решились далеко уходить от сосны. Зачерпнули воды из ручья. Таня сумела набрать при свете луны немного малины и земляники.

Как умела, она лечила больную Наташу. Если бы можно было выбраться вместе с ней на солнце! Но днем разведчики старались не покидать своего убежища.