Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

График дежурств мы не поменяли, и получилось, что хоть и не первым, но ночью дежурить выпадает мне. Ночью ударила невероятная гроза, дежурившие передо мной, на углу участка, бывшем тогда НП, натянули что-то водонепроницаемое и поставили стул, ко всему этому добыли какую-то синтепоновую зимнюю куртку, в общем, все по существу, с этим я и заступил. Такой грозы, как в ту ночь, я не видел ни до ни после. Под оглушающий ливень из черного неба вырывались целые снопы молний, одна задругой они били и били, грохот напоминал артобстрел, что-то очень символичное было в этой невероятной грозе, я заворожено смотрел на разошедшуюся стихию, а дождь все лил и лил и на нас, и на врага.

Был еще один занятный случай, после этого дежурства. Я вусмерть усталый упал на мягкую кровать, упал, думая, что усну еще во время падения, но не тут-то было, я валялся с полчаса, пока не бросил на пол одеяло и не лег на него — заснул почти мгновенно.

На этой позиции мы провели в общем дня четыре, на последний день случилось несколько интригующих моментов. Первый выразился в попадании пуль в дерево на нашем участке: возможно, работал снайпер. Помню, как я стоял у двери дома и услышал попадание пули (глухой удар) и отдаленный выстрел. Я резко присел на корточки и понизил силуэт до лежачего состояния (откуда стреляли фиг поймешь). Было, кажется, еще пара выстрелов, потом перестало. А скоро через нас начал одиночными выстрелами бить АГС. Мы особенно не волновались, но и понять толком ничего не могли.

А вечером к нам прикатила пара машин, с ополченцами, конечно, и нам объяснили, что оборона прорвана в районе четырнадцатой школы, по западной части города шарятся укры, и приказ отступать к полосе ж/д. Мы запихались в переполненные машины и поехали по Пролетарской улице к центру, нас высадили на безымянном перекрестке, где по счастью была недорытая траншея под кабель, в ней мы с «Иноком» и обосновались. Был вечер восемнадцатого августа.

Жаркий, полный событиями день сменился долгой холодной ночью, хотя перед нами были секреты, мы все равно дежурили, как и привыкли, по два часа. Временами ночь прорезали одиночные очереди, но они стихали, и ночь снова заполняло пространство затихшего города. Я сидел на дне траншеи и, перемогая сон и холод, слушал, как гудит в проводах ночной ветер. Холодную ночь сменило серое утро, в прочем нам привезли горячей еды, это как-то подняло настроение.

Мы оставались на своих местах, тогда случился очередной, характерный для той войны, курьезный случай, вполне могущий привести к трагическим последствиям. Сначала мы услышали шум приближающихся машин, а потом из-за угла цементного забора мимо нас стали проезжать два уазика. Что характерно, в уазиках ехали вооруженные люди в камуфляже. Естественно, мы обменялись взглядами, сначала тревожными, а потом дружественными. Когда машины уже скрывались за другим забором, из них по нам дали автоматную очередь. В мыслях мелькнуло: «Укропы! Увидели, что я с гранатометом и не решились сразу открыть огонь, растяпа!» Но вдруг… машины развернулись, и шум моторов снова стал приближаться, я взял РПГ наизготовку с мыслью: «Ну, теперь хана вам…». Однако предваряющие появление машин крики, были самого мирного характера, в них отчетливо слышались просьбы не стрелять и что-то еще, объясняющее, что произошла случайность. В итоге машины подъехали к нам, в них были ополченцы. Оказалось, что одного паренька новобранца, совсем еще мальчишку, думаю, лет восемнадцати ввела в заблуждение моя кевларовая каска (как уже говорил, в Ополчении тех дней деталь крайне редкая), решил, что перед ним укропы, открыл огонь. Он подошел ко мне, извинялся, не помню разговор, хорошо помню сам визуальный образ: среднего роста, со светлыми взъерошенными волосами, даже без кепи, как-то во всем не по росту, но больше всего запомнилось оружие, АК-74 без приклада, видимо, досталось от раненного или убитого. Пожаловался мне, что к этому грозному оружию у него не то два, ни то три запасных магазина, я дал ему пару заряженных рожков, на том и простились.

Была в то утро еще одна не сильно радостная встреча, мимо нас прошла группа плохо вооруженных и одетых наполовину в гражданку людей, из короткого разговора стало ясно, что эти люди вчерашние минометчики, а сегодня пехота, ибо мин к минометам больше у нас нет. В какой-то момент (точно до полудня) нам приказывают переходить на другую сторону ж/д, вся западная часть Иловайска переходит тем самым под контроль оккупантов. Мы переходим ж/д и останавливаемся на возвышенности рядом с тринадцатой школой, и вот там бы и остаться, занять капитальное здание школы, оно бы могло стать серьезным оборонительным узлом, давало бы контроль не только над ж/д путями в западном направлении, но и на север и северо-запад. Но, увы, группа наша, состоящая человек из пятнадцати уж была в состоянии «свободного полета», а точнее «падения», до сих пор не могу даже сказать, кто ее вел и вел ли ее кто-то. Поэтому, вместо занятия выгодного рубежа мы встали и пошли вниз, по Вокзальной улице на юг.