Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

Дети в подвале, коты сбежали. Потом вернулись и коты. Слава Богу — все на этот раз целы.

Стреляли с южной стороны, говорят, что из Еленовки, но Ураганы и Смерчи летят очень, очень далеко… Видимо, мстят за освобожденный аэропорт. Почти освобожденный, учитывая то, что укрвойска стоят рядом — в Авдеевке и продолжают обстреливать город оттуда. Теперь они обстреливают еще и аэропорт, из которого их выбили.

Укрвойска — не точная формулировка. Как назвать наемников из стран НАТО, которое якобы не участвует в войне — мы не знаем. Интервенты? Фашисты? Ведь убивают, при современном уровне артиллерии и наводки, вовсе не ополченцев. Они терроризируют мирных граждан… Всю весну, лето и осень враги живут в катакомбах аэропорта и время от времени постреливают по не убежавшим, не предавшим Родину дончанам…

6 окт, 2014 в 9:05

Вчера снова был зверский расстрел дончан.

Снова обстреляли Гладковку, Очаковскую…

На Гладковке друзья сидели в подвале вместе с котами, они уже там обжились — читают книги, укутанные в одеяла, там же еда и вода…

Кроме того, туда прорвалась диверсионная группа и была настоящая перестрелка — так называемый уличный бой.

На Очаковской попали в магазин Очаковский, убило входившего в магазин парня, за магазином — были раненые. Приехало две скорые.

Дозвонилась родственница. У них подвала нет. Она видела, как он, простой парень с пятого участка, упал, подкошенный осколком — упал замертво. Она вновь закрылась в самом безопасном месте квартиры — в туалете. Вместе с котом. Ужасно, но там ей практически приходится жить. Стоит и читает молитвослов. Молитвы — бесконечно.

Мама, узнав об обстреле, сразу поехала туда. В свой праздник — день учителя, моя бесстрашная мама поехала с тортиком в гости — поддержать морально свою сестру. Тетя держится, как обычно, спокойно, без истерик и испуга. Все переживают спокойно, потому что «страх не конструктивен, когда от тебя ничего не зависит.»

Тем не менее, мы все-таки отметили праздник, под, увы, привычный грохот…

Когда она ехала обратно, видела горящие дома напротив террикона. А во дворе «Детского мира» снаряды разбили детский садик. Хорошо, что деток там не было — воскресенье.

Новорожденный племянник — в реанимации. Его маму скоро выпишут, и она сможет поехать к своему малышу. Дай Бог, чтобы выжил. Дитя войны — еще в утробе пережил много стрессов, когда дом мамочки разрушили снаряды… Когда чудом выжил его папа… Увы, все это сказалось на здоровье крохи.

Не работал интернет. Мобильная связь тоже последние дни почти не работает — дозвониться можно почти что чудом на минутку.

9 окт, 2014 в 15:47

Вот уже и знакомые люди делятся тем, что известно еще по Славянску.

Когда звонят в киевские банки или фонды, в том числе в пенсионный — то киевляне не могут сдержать злобную радость. Советуют умирать, а не о пенсиях и пособиях думать, готовить гробы, называют трупами…

Еще летом женщина из горисполкома звонила по работе в Киев и услышала такое от киевской коллеги…

10 окт, 2014 в 1:06

Еще раз о замечательном человеке, мудро руководившим самым главным и любимым в моей жизни, и жизни многих дончан театром.

Я давно не посещаю драмтеатр, с тех пор как Марк Бровун ради льгот сделал его украинским национальным и он перестал носить имя Артема, а спектакли все чаще были пошленькими.

Оперный же театр в политику не лез. И всегда выдерживал репертуар и уровень исполнения на самом высочайшем уровне. Кроме того, в театре проводились ежегодные международные фестивали и конкурсы, в том числе и единственный в мире фестиваль детских балетных спектаклей.

Лично для меня до войны наш театр — самая важная часть жизни. Место, в котором я бывала почти каждый день. Знала артистов, преподавателей хореографической школы. Люблю этот мир, люблю проходить за кулисами и видеть репетиции, люблю запах кулис и атмосферу. Это часть моего «я», которая поддерживает на плаву в любое время и при любых событиях.

С октября в театре открыли сезон, хоть труппа стала много меньше по составу… И даже заработала хореографическая школа, хоть и без акомпаниаторов, которых пришлось сократить, и преподавателей-хореографов осталось только двое, потому что классы пришлось объединить — в городе осталось мало учениц, да и спонсорская помощь не та… Сложно все. Но театр и школа пытаются выжить.