Виктор Светиков - Вершины

— Ну что, тогда ни пуха... — раздалось в трубке.

«Хороший человек, Сан Саныч», — подумал Черножуков.

«Сан Саныч» комбата звали даже солдаты, за глаза, конечно, между собой. Терехов никогда не навязывал командирам рот и взводов своего мнения, инициативу и самостоятельность поощрял всегда. Докажи, что твое решение верное, и в ответ услышишь: «Действуй».

Поговорив с комбатом, старший лейтенант с минуту растирал ладонью лоб, щурил уставшие глаза. Ночь была все такой же темной, а небо косматым. Такое же небо он часто видел над родным Баку. Все казалось одинаковым — небо, облака, горы... Но почему-то все казалось и другим.

«Просто там — дом родимый», — вздохнул он. Дом, а в нем живет один человек, которого Александр очень хотел увидеть. Увидит ли? Не опоздает ли? Уцелеет ли?

В горах Афганистана неспокойно. Нередко вспыхивают перестрелки, идут настоящие бои между солдатами республики и отрядами душманов. Империалисты за расходами не стоят, снабжают банды оружием, обучают в Пешаваре главарей, шлют своих инструкторов.

Но видел интернационалист Александр Черножуков и новую жизнь, которая ныне пробивает дорогу в самые отдаленные кишлаки. Дехкане вступают в кооперативы, строят дороги, учат детей...

Ночь была черная, но прозрачная, словно в сетке подвешенная к одинокой тусклой звезде. Под ее свечением должна начаться атака. Совсем скоро.

Сжатая, как стальная пружина, рота ждала сигнала к началу атаки. Спящим солдатам виделись, конечно же, родные края и, наверное, те, с которыми, может, не успели даже поцеловаться. Но отдых их тревожен: скоро тихая команда сразу поднимет всех на ноги. Их обожжет холодом. Холодом изнутри и снаружи: наступит самое главное — они выйдут к высоте. А затем — атака. «Ну, командир, в последний и решительный!» — не преминет сказать Борисов. И командир, на секунду настраиваясь на волну своего зама, поправит его: «В решительный, но не последний».

В темноте послышались шаги. Вернулся Борисов.

— Ну как, Андрей?..

— Все в порядке.

А потом была атака. Первыми пошли заместитель по политчасти Борисов, прапорщик Видлога, младшие сержанты Сергей Гришин, Петр Токпаев, рядовой Рубик Саркисян... Их силуэты тотчас же размылись в прохладной темноте ночи. Вскоре с высоты ударило несколько винтовок, потом зачастил автомат, поющая строчка пуль прошла где-то неподалеку, цокая по камням. Александр даже почувствовал, как пахнет горячий свинец. Из орудий «бээмпэшек» выплеснулся огонь. И там, наверху, один за другим раздались взрывы. Наверное, только теперь душманы поняли, что шурави штурмуют высоту. Их огонь усилился, но тем самым они выдавали себя, и орудия теперь грохотали беспрерывно. Снаряды рвали верхний ярус.

В то мгновение, когда раздался свист первых снарядов, когда пулеметные и автоматные очереди разорвали ночной устоявшийся воздух, Александр почувствовал, как в его руках, глазах появилось ощущение сосредоточенного ожидания, настороженности, обостренной чуткости.

Достигнув террасы, старший лейтенант Минаков со своей группой пошел в обход. Спешил ударить во фланг душманов, пока основные силы атаковали по фронту. Плотный огонь снизу мешал бандитам разглядеть атакующих, чтобы стрелять прицельно. И они палили по всему скату высоты, демаскируя себя вспышками. Черножуков, видел, как в том или ином месте снаряды накрывали огневые точки душманов.

Прижимаясь плотно к земле, к камням, еще хранящим дневное тепло, солдаты упорно стремились вверх.

Они сливались с землей, из которой черпали силы. Ни для кого на свете земля не означает так много, как для солдата. В те минуты, когда он приникает к ней, долго и крепко сжимая ее в объятиях, когда под огнем страх смерти заставляет зарываться в нее лицом и всем телом, она для него как мать. Черножуков до боли отчетливо представлял, как ползут его подчиненные, его товарищи, его братья к вершине, как бесшумны и рациональны их движения и как напряженно, ужасающе прямолинейно обдумывают они свои движения; все остальное для них сейчас не существует. Все функции организма служат только сохранению жизни, а стало быть, выполнению поставленной задачи. Остальное отметается, так как оно привело бы к ненужной трате сил.

Минуты уходят как капли в песок. Но сигнала о том, что высота взята, еще нет, хотя все складывается точно по разработанному плану. Вот-вот должен ударить Минаков, и тогда поднимутся со склона бойцы, чтобы в едином порыве смять ошарашенных неожиданным фланговым огнем душманов. Они уже там, где-то совсем рядом, судя по докладам командиров взводов.