Виктор Светиков - Последняя граната

Метрах в трех от забора стояла вкопанная в землю жердь со скворечником. Сын с малых лет мастерил домики для птиц. По весне во дворе — песнопение скворцов, шумное щебетание ласточек, воркование голубей. Фаине Егоровне вспомнились строчки одного из писем Саши, присланного из Афганистана: «Скоро от нас к вам улетят скворцы...»

«А когда ты прилетишь, родной мой?» — вслух проговорила она. Ей было по-прежнему неспокойно. Хотела взглянуть на часы, но вместо циферблата увидела лицо сына: часы-то — Сашин подарок. «Такие дорогие подарки тебе еще рано дарить», — упрекнула тогда его. А он улыбнулся в ответ: «Тебе — не рано, да и к двадцати годам каждый мужчина должен быть сам себе отцом».

Она возвратилась в избу и, чтобы не портить общего веселья постным выражением лица, с порога заулыбалась. Но и сквозь оживленную улыбку проступала тревога.

— Что с вами, Фаина Егоровна? — спросила Алла, когда все разошлись. — Вы словно в лице переменились. Случилось что?

— Да нет, ничего не случилось... Сашу вспомнила.

Она открыла ящик стола, взяла пачку писем. Тридцать шесть, учитывая и сегодняшнее. Вот одно из первых. Оно начинается словами: «Вчера получил от тебя письмо и пять от Аллы...» И далее обязательно: «У меня все нормально...»

В письмах Александр рассказывал о своих товарищах. Ей, конечно, приятно смотреть на загорелые лица его сослуживцев — все они дороги, все они матери словно сыновья.

С интересом читала Фаина Егоровна об Афганистане, о народах, которые живут в этой горной стране, их обычаях. Для нее все было в диковинку. Например, пища у афганцев разделяется на «дозволенную» и «запретную». А для того чтобы мясо было «дозволенным», писал сын, голова животного при убое должна быть повернута в сторону Мекки и горло перерезано в определенном месте с произношением молитвы. Мекка — это священный город ислама, куда мусульмане совершают паломничество (хадж). Каждый мусульманин обязан хотя бы один раз в жизни совершить этот хадж.

Узнала мать и то, что выходной день в Афганистане — пятница. Самые значительные религиозные праздники — «большой праздник» (аль-эйд аль-кабир) и «малый праздник» (аль-эйд ас-сагир). Фаина Егоровна с трудом произносила эти необычные слова и каждый раз не переставала удивляться: «Надо же такое придумать...» Как в восточных сказках.

Религия, рассказывал в письмах Александр, оказывает значительное влияние на все стороны жизни афганского общества. Но за последнее время духовенство утратило свои исключительные позиции. Сейчас служители культа расслаиваются на врагов революции, на лояльных к новому режиму и на тех, кто занимает пока выжидательную позицию.

Среди многих обычаев, описанных сыном, поразили ее до сих пор существующая кровная месть, материальная компенсация за убийство, многоженство и то, что женщина по корану должна при выходе со двора закрывать свое лицо паранджой. «Только в городах женщины начинают ходить с открытыми лицами», — сообщил Саша.

Он старался в каждом письме успокоить мать, избавить от тревоги, сквозящей в каждом ее письме.

Все лучшее в человеке — от матери. От ее песен над колыбелью, от ее забот и нежности, от ее мудрости и доброты. Об одном мечтала Фаина Егоровна: вырастить сына настоящим человеком. Желала для него жизни долгой и красивой. Как каждая мать. И хотела, чтобы был он добрым, честным, никакой работы не боялся, чтобы людей уважал и люди его уважали.

«Дорогая мамочка! Вчера беседовал с одним из солдат — Азаматом Ягофаровым, поинтересовался, откуда он родом. Тот поэтически ответил: «Моя родина там, где проплывают самые лучшие облака». Не правда ли, здорово сказал! И я сразу представил мысленно своё село. Над ним теперь в вышине, между солнцем и землей, теплый ветер юга гонит по синему небу белые стада. И эти стада в самом деле самые лучшие в мире.

Перед отъездом в Афганистан я прочитал в нашей сельской библиотеке одно стихотворение. Начинается оно так:

И далее — о Верх-Ирмени. Кажется, эта книжка рассказывает все о нашем колхозе. Вот бы ты прислала мне ее...»

Фаина Егоровна светло улыбнулась и сказала Алле:

— Я ему сразу тогда послала книжку.

А вот этому письму, датированному ноябрем прошлого года, Фаина Егоровна сильно удивилась. Да и как не удивляться: сыну только-только двадцать исполнилось, а его секретарем партийной организации батальона избрали. Правда, что из себя представляет батальон и сколько в нем может быть коммунистов, она смутно представляла. Утром следующего дня, докладывая председателю статистические данные за вчерашний день, спросила ненароком, мол, что такое батальон, сколько в нем людей.