Гусейн Аббасзаде - Генерал

Сейчас он находил много общего с тем далеким боем под Москвой. Та же заснеженная равнина, окрашенные в белый цвет танки, пехота в маскировочных халатах… Та же ярость, тот же душевный подъем, то же желание победить врага… Но иной масштаб. Иная цель. Тогда надо было разорвать кольцо окружения, сейчас предстояло прорвать оборону врага, выйти на оперативный простор и окружить вражеские войска на огромной территории. Тогда он командовал батальоном, теперь у него полк. Но и полк представлял собой лишь звено, частицу войск, осуществлявших замысел командования. Чтобы выиграть это сражение в целом, каждая часть должна выиграть свое, и Ази страстно хотел, чтобы его полк выполнил успешно свою задачу. Тогда, под Можайском, враг оставил немало подбитых танков, потерял много солдат, а батальон вышел из боя с минимальными потерями. Пусть будет так и сейчас!

Ази Асланов имел свой командирский девиз. Если ты, говорил он, потерял в бою пять танков и пятнадцать солдат, то противник должен потерять в два раза больше, и поле боя должно остаться за тобой – тогда, считай, ты нормально воюешь.

Это правило знали в полку все, каждый старался ему следовать. И вот сейчас Ази с удовольствием наблюдал, как стремительно движутся вперед роты, как деловито и точно сметают огнем вражеские орудия, как маневрируют, уклоняясь от вражеского огня, и снова и снова рвутся вперед…

Немцы сопротивлялись отчаянно, вели меткий, расчетливый огонь. Они хорошо видели наступающих и сразу заметили, что среди советских танков один танк несется вперед, не открывая огня. Догадались: командирская машина. Тотчас взяли ее на прицел. Осколочный снаряд разорвался позади танка, еще один – впереди. Водитель, побледнев, крикнул:

– Мы в «вилке», товарищ подполковник! Сейчас ударят бронебойным!

– Не теряйся! Меняй направление. Так. Прибавь скорость! Стой! Вруби! Вперед! Еще прибавь! Еще…

Прямо по курсу на снегу расписалась «болванка». Водитель сбавил газ.

– Что ты делаешь? Вперед! Рывком, рывком уходи из-под огня. Вперед, вперед!

Танк проскочил обстреливаемый участок и на полном ходу, подминая под себя колючую проволоку, влетел на бруствер вражеской траншеи; что-то хрустнуло под гусеницами, танк нырнул вниз, потом вылез наверх… Ази видел, как вражеские солдаты группами бегут впереди машины.

– Пулемет! – приказал он стрелку.

Наплывший с ночи густой туман рассеялся к полудню, небо очистилось, и вновь во всей своей необозримости взору открылась равнина.

Перешедшие в наступление войска Сталинградского Фронта в течение нескольких часов значительно продвинулись вперед. На заснеженных дорогах осталось множество подбитых, сожженных, помятых вражеских танков, автомашин, бронетранспортеров, разбитых орудий винтовок, автоматов, военного снаряжения. На снегу густо чернели вражеские трупы.

Наступление продолжалось почти без передышки.

Расстреливая огневые точки противника, уцелевшие после артподготовки и первого ошеломляющего удара, танки продвигались вперед.

Хорошо, обтекая обороняемую противником возвышенность, шла вторая рота. Тридцатьчетверки легко брали подъемы, вели с коротких остановок и с ходу прицельный огонь. Немцы дрогнули, побежали. Один танк обогнал остальные машины и поливал убегавших солдат противника пулеметным огнем. Ази вскинул бинокль. По номеру машины узнал танк Кузьмы Волкова, тот самый, который свалился с парома в Волгу. Ну, молодцы, подумал он, толково действуют, грамотно. И как это они умудрились сплоховать тогда, на переправе? Впрочем, с кем не бывает? Зато сейчас они показывают себя.

Ази Асланов не разделял того мнения, что чем дольше человек находится в боях, тем больше он привыкает к опасности и в известном смысле тупеет. Но если появляется привычка к чему бы ни было, снижается реакция на происходящее, тупеют чувства, а если притупляются чувства, плохо работает голова, гаснет мысль. Нет, с его бойцами этого не происходит. Они остро чувствуют, мгновенно реагируют. Да и как может быть иначе? Люди знают, за что, во имя чего сражаются. Верят в победу, бьются с холодным умом и горячим сердцем.

Танки второй роты скрылись за холмом. Новый водитель командирской машины безо всякой команды выжал газ: командир полка должен видеть поле боя. Да, молодец! Разве не мыслящий человек способен понять, что в данный момент нужнее всего? Танк одолел высотку, и Ази снова увидел вторую роту, отыскал взглядом танк Волкова. Машина шла на левом фланге роты, оставляя в стороне вражеское орудие, возле которого суетились немцы. У Асланова похолодело под сердцем: сейчас влепят Волкову в борт. Что он, ослеп, не видит?