artofwar.ru - Беслан

Всю субботу и воскресенье я хожу в эти распахнутые настежь дома – и сама тихо схожу с ума от пронизанной бедой и отчаяньем атмосферы.

С Джульеттой Тетовой, начальником Беслановского дорожно-строительного управления мы начинаем рыдать, как и все осетинские женщины прямо с порога. В доме погибшей 30-летней Алины

Аликовой страшно кричит ее растерзанная горем мать Елена, специалист

Управления сельского хозяйства района:

– Как ты могла, моя радость, мой цветочек, моя жизнь, нас покинуть, как ты могла не спастись?! – уже хрипит выплакавшая все слезы Елена.

Она одна воспитывала и выучила дочь, теперь трое детей дочери остались сиротами…

Заходим в дом Тетовых. Здесь оплакивают двух милых девчушек, которые должны были учиться в 8-м и 9-м классе. Девочки в гробу с бледными, спокойными лицами, словно уснули… На лице восьмиклассницы следы от осколков самодельных бандитских бомб. Их мать, растрепанная, с опухшими от слез глазами, все повторяет вопрос, на который нет ответа:

– Почему, почему они расстреляли моих девочек?! Они же никому не сделали зла? – Она гладит мертвые лица. – Вы были такими шустрыми, мои девочки. Почему вы не спаслись? Почему вы оставили нас в этом злом мире?! Бросает в дрожь от увиденного в доме Цкаевых – там хоронят маленького худенького мальчика – третьеклассника. Под крики, стоны, вой огромной толпы родственников под детским гробиком, стоящим на трех стульях, свернувшись, лежат кошка и собачка, лежат недвижно, словно не живые, не реагируя на страшные крики. Зареванная женщина мне тихо объясняет:

– Он этих кошечку и собачку любил, кормил, играл с ними, как мы ни пытались их отогнать, они так и лежат под гробом…

В другом доме хоронят 50-летнюю Тину Дудиеву, тещу того самого

Аслана Кадзоева, который за секунду до расстрела его боевиками спрыгнул со второго этажа вместе с трупом убитого террористами мужчины. Врачи выпустили его только на похороны Тины. И он, ни разу не присев на стул, тяжело опирается на костыли, упершись неподвижным взглядом в пол. Его жена и трое детей тоже были в плену, но выжили.

Мурата Бадоева родные оплакивают в закрытом гробу. Террористы расстреляли его одним из первых. И все трое суток на солнцепеке он лежал во дворе школы. Бандиты не разрешали забрать множащиеся трупы.

Что будут хоронить сотни других жителей Беслана, потерявшие своих близких? Ведь от многих пленников не осталось практически ничего, кроме фрагментов обгоревших тел. В субботу, в воскресенье и по сей день в городском морге в пластиковых мешках и мешочках родным отдают части тел, по которым еще можно узнать кого-то из близких.

Только ушко с сережкой в нем осталось от пятиклассницы Мадины

Созаковой, дочки бывшего прокурора республики. Так и хоронили, не открывая гробика. Но множеству жителей Беслана не дарована даже такая страшная милость – хоть по ушку, по пальчику с дешевым колечком, по ножке в розовой туфельке узнать своего бесценного ребенка. Взрывы, пожар, горящий пластик в спортивном зале превратили тела в прах, в обгорелые человеческие остовы без лиц и примет.

Четыре "КамАЗа" с неузнаваемыми останками, собранными в спортзале после окончания операции, ушли в субботу в Ростов-на-Дону, в спецлабораторию, где будут проводиться генетические экспертизы.

Свою горстку праха, как это страшно ни звучит, должны получить все потерявшие родных, похоронить их, пусть и в закрытом гробу, но чтобы было куда ходить на могилу до конца своих дней безутешным отцам и матерям.

В субботу, в первый после трагической развязки день, тысячи людей стали собираться на площади около дома культуры, где все дни и ночи трагедии стояли в плотной толпе жители Беслана. Под палящим солнцем люди стояли здесь час, два, три… Начались срывы, женщины в истерике кричали в телекамеры десятков отечественных и иностранных тележурналистов:

– Где нам искать своих детей, скажите? Почему эти бандиты так легко прошли через все кордоны сюда? Почему столько оружия было заготовлено у них в школе?

К дому культуры, где все эти дни весит афиша: "С 30 августа показ фильма "Страсти Христовы", подъезжали автобусы, готовые везти в городской морг родственников для опознания тел. Но женщины в истерике кричали: "Их там нет, мы не поедем, они спаслись, убежали… Скажите, в каких больницах находятся наши дети?"

Страсти Господни словно сошли с экрана, вырвались из мрака тысячелетий, обрушившись со всей своей трагической безысходностью на