Павел Кочегин - В небе полярных зорь

— Хватит, ребята, хватит! Но его никто не слышал.

— Почему же ты не писал? — спросил Комлев.

— Вначале память отшибло, потом не думал, что буду жить. А там комиссии без конца. Едва выпросился в полк.

— Ну, вот и молодец! А как сейчас самочувствие?

— Отлично! — весело ответил летчик.

На празднование Дня авиации на аэродром приехали гости. Увидев в группе военных гвардии капитана Хмару, Комлев обрадовался, словно родному брату. Хмара знал, что встретит на аэродроме своего бывшего комиссара, но для гвардии майора встреча была неожиданной.

— Виктор! Какие ветры тебя сюда занесли?

— Те же, что и вас: приказ командования.

Комлев провел тыльной стороной руки по щеке и шутя спросил:

— Ну как, товарищ гвардии капитан, у меня сейчас заершин нет?

— Нет, — улыбнулся Хмара. — А у меня?

— Тоже нет, значит, не полетишь на хвосте, — вспомнил Комлев.

Позади Хмары стоял высокий грузный старшина. Широкий ремень застегнут на последнее отверстие. Между пухлыми щеками утонул маленький нос со вздернутым кончиком. Он молча наблюдал за встречей друзей.

— Сомов! — удивленно воскликнул Комлев.

— Он самый, — ответил тот.

— Нет-нет, это решительно не тот Сомов, которого я знал.

— Похудел?

— Ну и расперло же тебя, ясное море!

— Были бы кости, сало нарастет, — поглаживая себя по животу, пошутил Сомов. — Я ведь старшина роты, а поесть с детства люблю, вот и поправился.

Сомов ухмыльнулся и отступил в сторону. За его спиной стоял молоденький стройный боец. Он сделал два шага вперед, браво вскинул руку к пилотке и отчеканил:

— Товарищ гвар...

— Тиша! — Комлев схватил юношу в объятия.

— Мы в один госпиталь попали, — видя удивление Комлева, пояснил Сомов. — В одно время нас выписали, в один полк отправили, а там мы и встретились с нашим спасителем Виктором Васильевичем Хмарой. На днях Тише совершеннолетие отметили.

— Отличным разведчиком будет Тихон Юков, — с похвалой отозвался Хмара о юном бойце.

Тиша достал из кармана сверток и, передавая; его Комлеву, сказал:

— Товарищ гвардии майор, возьмите это, спасибо вам.

Комлев развернул газету. В ней оказался пуховый шарф.

— Ранди! — вырвалось из груди Комлева. — Спасибо, Тиша, сохранил дорогой подарок.

Сегодня у Бозора с утра радостно на душе. Да и как не радоваться! Танюша пишет, что она где-то рядом, и не исключена скорая встреча. «Каждый раз, когда над головой пролетают наши самолеты, я думаю, что это ты летишь, мой милый, родной», — пишет Таня.

Несколько минут назад он вместе с Ребровым на шоссейной дороге, огибающей сопку, уничтожил автомобиль с солдатами противника. Пули и снаряды летчиков легли впереди машины. Шофер резко затормозил, грузовик развернуло вправо, и он, перевернувшись, свалился в озеро.

— У нас гости, — сообщил вернувшемуся с задания Мирзоеву механик. — Какие будут замечания по работе мотора?

— Нет замечаний, — торопливо бросил Мирзоев и направился к шумливой, хохочущей толпе.

— Олег Прохорович! Тишенька! — подбежав, ликующе крикнул он и остановился в нерешительности, не зная, кому первому броситься нашею.

Из затруднительного положения его вывел Хмара. Он взял Бозора за плечи и повернул в сторону пикапа, на котором приехали гости.

— Танюша!

— Я самая, родненький, — прошептала она и прижалась к его груди.

Праздничный стол накрыт на берегу реки, между двумя ветвистыми кустами. Работники столовой постарались на славу. Время обеда подошло, однако хозяева не спешат с приглашением к столу, кого-то еще нет.

Но вот на ярко-желтой песчаной дороге, огибающей гору, к которой прижался аэродром, показалась машина. В это же время над аэродромом появился штабной самолет. Хозяева облегченно вздохнули, а Голубев громогласно объявил:

— Едут!

Через десять минут у командного пункта эскадрильи вновь слышны радостные возгласы, возбужденный разговор. Приехали гости с рудника, прилетел гвардии подполковник Дедов.

— Разрешите построить эскадрилью? — спросил Комлев.

— Не стоит. Приказ объявлю за столом, — ответил Дедов.

А Илья Орехов, обняв Танюшу за плечи, с отцовской нежностью говорит:

— Вот где нам пришлось встретиться, доченька! Нашла милого дружка? Все устроилось? Вот и хорошо! Я же говорил, что все утрясется.

— Ну, тамада, приглашай гостей к столу, — говорит Комлев Реброву.

Шумно и оживленно садятся за длиннущий праздничный стол. Места не хватает только тамаде. Ребров трогает мизинцем кадык, отшучивается: