Павел Кочегин - В небе полярных зорь

— В городе много детей, — добавил Дедов.

— Генерал уверен, что вы справитесь с задачей, — закончил командир полка.

— Спасибо за доверие. Прошу вас, передайте генералу, что его приказ будет выполнен, — заверил Комлев.

Из штаба полка Комлев и Локтев вышли вместе. Комлев и гордился порученным заданием, и немного волновался. «Как выполню?» — этот вопрос он всегда ставил перед собой, когда предстояло сделать что-то новое, значительное.

— Как чувствуешь себя, Никита Кузьмич? — спросил Локтев.

— Волнуюсь.

— Это бывает. Пройдет. А где цветок?

— Там.

Подошли. Локтев наклонился, понюхал.

— Он еще и запах имеет! Какой аромат! Вот это находка! — любуясь цветком, с восхищением восклицал Локтев.

Офицеры постояли молча. Каждый думал о своем: о детях, семье.

— Мне пора.

— Ну, ни пуха ни пера, — проговорил Локтев и крепко пожал руку Комлева.

Доложив по телефону командиру полка о благополучном перелете, Комлев пошел к своему самолету.

В капонире собрались летчики, механики, оружейники. Размахивают руками, оживленно спорят.

— Что случилось? — подойдя к ним, спросил комэск.

— Полюбуйтесь, товарищ капитан! Агрессоры оккупировали вашу нишу и ни на каких условиях не соглашаются ее освободить, — пробасил Голубев, показывая в глубь стоянки жилистой рукой.

На инструментальном ящике, у центральной опоры перекрытия притулилось маленькое птичье гнездо. В нем четыре крохотных яичка. По зеленовато-белой скорлупке словно набрызганы коричневые крапинки. При запуске мотора струей воздуха сразу разнесет это птичье сооружение.

— Что будем делать? — спросил Комлев собравшихся.

Все разом, наперебой стали высказывать свои предложения.

— Надо осторожно перенести гнездо на другое место, — предложил кто-то.

— Ни в коем случае этого делать нельзя, — категорически возразил Голубев. — К гнезду даже притрагиваться нельзя, бросят его птички.

— Бросят, это уж как пить дать, бросят, — поддержал инженера Блажко.

— Вынести гнездо вместе с инструментальным ящиком.

Но и это предложение было отвергнуто.

В разгар обсуждения столь важного вопроса в капонир залетел виновник этой тревоги — пуночка-самец. Ничуть не растерявшись от встречи с людьми, он облетел круг и опустился у гнезда, воинственно нахохлившись, гордо поводя снежно-белой головкой, выпячивая вперед белую грудку. По середине его спинки проходила черная полоса, словно сажей были вымазаны крылья и хвостик.

Ну разве можно устоять против грозного вояки! Комэск распорядился перекатить свой истребитель в другой, пусть менее удобный капонир.

Там и тут обсуждалось происшествие с пуночками-захватчиками, когда над аэродромом послышался гул моторов, и в бледной синеве люди увидели плывущий крест. На перехват немецкого разведчика Ю-88 вылетели два истребителя. Во время взлета летчики потеряли из поля зрения «юнкерс». Посты ВНОС стали наводить истребителей на самолет противника, но тот, имея на борту радиолокатор, раньше обнаружил преследователей и, маневрируя, скрылся. Летчики вернулись ни с чем.

Разведчик противника был хитер. На бреющем полете он проходил между сопками в разрыве двух участков фронта и, углубившись на территорию Кольского полуострова, набирал высоту над безлюдной тундрой. К аэродрому и городу подходил с заглушенными моторами. Истребители никак не могли его перехватить.

Получив сообщение наземной радиостанции, что в воздухе спокойно, пара Реброва произвела посадку. Ведущий уже зарулил на стоянку, а ведомый заканчивал пробег, когда послышался свист падающих бомб, земля застонала, и над летным полем поднялось несколько земляных султанов.

Летчики и техники высыпали из КП.

— В укрытие! — приказал Комлев, а сам побежал к самолету. Обгоняя командира, пробежал Зайцев.

Осколком пробило отверстие в фюзеляже, но комэск с помощью механика запустил мотор и под разрывами бомб взлетел. За ним поднялся в воздух Булатов.

Высоко в небе белая нить стремительно вытягивалась на запад. Не набирая высоты, Комлев пошел к аэродрому противника.

— Попался! — радостно воскликнул Комлев, увидев заходящего на посадку разведчика.

Он увеличил обороты винта и с горки, в упор вспорол брюхо «юнкерсу». Булатов меткой очередью добил самолет. Громадина рухнула около посадочного знака и взорвалась.

Вернувшись из полета, Комлев получил радиограмму, в которой командование полка поздравляло его с наградой — боевым орденом — и желало успехов в новых боях.