Альберт Мальц - Крест и стрела

И действительно, сначала их отношения были более чем дружескими. У Карла и его жены не было детей, и они, по-видимому, наслаждались семейным уютом Веглеров. Угрюмая меблированная комната, тусклые коричневые обои, тараканы, затхлые запахи — все это так невыгодно отличалось от светлой двухкомнатной квартирки Веглеров с веселенькими занавесками, сшитыми Кетэ, с добротной мебелью, красиво выкрашенной руками Вилли, и с десятилетним мальчуганом, который своим щебетаньем придавал такую прелесть семейному обеду. Карлу и его жене никогда еще не случалось играть в «вопросы»: «Я вижу в комнате что-то голубое — ну-ка, быстро, что это такое?», или: «В зоопарке есть зверь, полосатый, большой, не пушистый и не кровожадный — кто такой?», или в другие игры, помогающие взрослым находить общий язык с детьми. Карлу даже взгрустнулось — Вилли видел это по его лицу, — что у него нет такого маленького сокровища. Про себя Вилли решил, что, когда он найдет постоянную работу, Карл с женой будут ужинать у них каждую неделю.

В первую же их встречу, когда Рихарда уложили в постель (он спал на кухне), а взрослые перешли в спальню, Карл перевел разговор на политику. И тут атмосфера сердечности начала омрачаться.

— Вилли, — начал Карл, — куда же ты себя теперь определил?

— Как, куда определил? Что ты хочешь сказать? Я работаю. У меня семья. Для такого замухрышки, как я, дела больше чем достаточно.

— Профсоюзную работу не ведешь?

— Да как сказать. Я состою в нашем профсоюзном спортивном клубе. По воскресным вечерам мы занимаемся гимнастикой. — Вилли засмеялся. — Ты же меня знаешь: я в пирамиде держу на себе четыре человека, глыба бетона, да и только. Впрочем, наши дела не так уж плохи. В прошлом году мы победили в профсоюзном соревновании.

— Отлично, — сказал Карл, чуть нахмурясь. — Но гимнастика… В конце концов, гимнастика не провалит фашистов на следующих выборах… и не даст работу безработным.

— Знаешь, Карл, — сказал Вилли, — должно быть, ты прав. Но я тебе скажу вот что: я хочу жить спокойно. Есть такие люди, что по воскресеньям с утра до ночи дуются в карты в садике у пивной — понимаешь? А другие до того помешались на политике, что по вечерам никогда не бывают дома. То они на партийных собраниях, то еще где-то. А у меня, видно, такой уж характер, — я люблю семейную жизнь. Приходит воскресенье, мы с Кетэ и малышом едем на трамвае через мост, за город. Иногда запускаем с сынишкой змея, потом завтракаем на свежем воздухе. Вот такую жизнь я люблю, понятно тебе, Карл? И ни пива, ни политики мне не надо.

Карл усмехнулся.

— А ты все такой же, Вилли. По-прежнему свистишь, а?

Вилли захохотал и просвистел несколько тактов какой-то песенки.

— И ты все такой же, а, Карл? Все хочешь переделать мир. — И добавил, обращаясь к Ирме, жене Карла: — Он и с вами тоже все время спорит? В окопах, бывало, как начнет на меня орать, так не слышно даже, как снаряды рвутся.

— Что ты врешь! — добродушно сказал Карл. Миниатюрная Ирма улыбнулась обоим и повернулась к Кетэ.

— А вы ведете какую-нибудь политическую работу?

Кетэ, занимавшаяся штопкой, даже вздрогнула от неожиданности. Подняв удивленный взгляд, она недоуменно покачала головой.

— Нет, что вы. Разве такие женщины, как я, занимаются политикой?

— Но все же Кетэ голосует, — вмешался Вилли. — Когда бывают выборы, она голосует.

— А за кого вы голосуете? — не отставала Ирма.

— Да за кого Вилли, за того и я, — простодушно ответила Кетэ.

Даже Вилли засмеялся над ее тоном.

— Вы знаете, кто такой Ленин? — спросила Ирма.

Кетэ неуверенно кивнула.

— Ленин говорил, что каждая кухарка должна уметь управлять государством. Как вам это нравится, Кетэ?

Кетэ пожала плечами, потом тихонько рассмеялась.

— А Ленин, наверное, не умел стряпать.

Карл громко расхохотался.

— Ну-ка, попробуй на это ответить! — обратился он к жене.

— И отвечу, — серьезно возразила она. — Но чего тебя так разбирает?

— Да просто смешно она сказала, вот и все.

— Видите ли, — продолжала Ирма, повернувшись к Кетэ. — Ленин хотел сказать, что в хорошо организованном обществе каждый человек должен участвовать в решении политических вопросов. Для вас не менее, чем для любого банкира, важно, какое у нас правительство и какие законы.

Кетэ кивнула и снова принялась штопать носки мужа.

— Следующий раз, когда мы увидимся, я дам вам статью Ленина о женском вопросе. Если, конечно, вы хотите.

Кетэ вежливо кивнула.