Альберт Мальц - Крест и стрела

Уже в первых пьесах («Темная шахта», «Мир на земле», «Рядовой Хикс») и рассказах Мальца мир обездоленных, мир трудящихся предстает не только как объект жалости и сострадания; писатель рассказывает не только о страшных бедствиях и унижениях. Народ у него предстает и как мир личностей, богатых и ярких, — тот мир, где вопреки всему сохраняются и возникают и любовь, и красота, и настоящее человеческое благородство.

Развивая традиции мужественного американского реализма — традиции Норриса, Крейна, Драйзера, — Мальц изображал американскую жизнь со всеми ее противоречиями, со всеми ее кричащими контрастами. И вместе с тем человек в его произведениях, в отличие от многих героев современной американской литературы, не подавлен до конца, не безнадежно искалечен этой действительностью. Герои Мальца сопротивляются окружающей среде, в самой жизни находят глубинные источники протеста, с которым и связано пробуждение человеческого сознания.

Однако оставаться в рядах борцов в условиях капиталистической Америки чрезвычайно трудно.

Герой пьесы «Темная шахта» Джо Коварский просидел три года в тюрьме как участник забастовки. Он уже приобщился к борьбе. Но если оставаться борцом, тебе грозит черный список, безработица (а жена должна родить)… И Джо — с мучениями, с угрызениями совести — принимает предложение управляющего и становится доносчиком. Таков его выбор, и писатель тщательно мотивирует обстоятельства этого выбора. На сопротивление у Джо Коварского не хватило мужества, и он перестал быть человеком.

Герой другой пьесы, рядовой Хикс, солдат Национальной гвардии, бросил винтовку, отказавшись стрелять в забастовщиков. Его всячески пытается «обработать» майор, и здесь возникает тот вопрос, варианты которого мы впоследствии найдем во многих произведениях писателя. «Ради чего, сынок? Ради кого ты хочешь сделаться мучеником?» — спрашивает его майор. Здесь начало того большого спора, который ведется на страницах всех книг Мальца, спора о том, существуют ли вообще такие убеждения, которые надо отстаивать, за которые даже можно умирать, или есть только твоя, короткая и обособленная жизнь и все данные тебе силы надо использовать для устройства этой твоей жизни.

В рассказе «Такова жизнь» шериф решает сыграть злую шутку, инсценировав погоню линчевателей за молодым негром Бичером.

Подобные сюжеты многократно использовались американскими писателями. Принципиально новое в этом рассказе — изображение Бичера. Он — человек, который испытал ужас смерти, но преодолел страх. В положении почти безвыходном, убежденный в том, что за ним гонятся линчеватели, Бичер выбрасывается из машины. Он не стал безропотной жертвой, он избрал единственно возможную для свободного человека форму поведения в этой трагической ситуации.

Шериф Тохкью твердил Бичеру: «Ты узнаешь, какая она, жизнь, на самом деле. Все ползают, Бичер. Я ползаю перед мистером Смоллвудом, понятой Таун ползает передо мной, а негры ползают перед белыми». Юноша ответил: «Я больше не стану ползать. Хватит с меня». И он доказал это.

Мальц недаром начал свою литературную деятельность с пьес: его проза, особенно его новеллы, чрезвычайно драматичны. Писатель словно фарами освещает тот кусок жизни, где сосредоточен узел противоречий, тот момент, когда решается — по какому пути пойдет человек. Проблема по существу драматическая — проблема выбора — находит и соответствующую драматическую форму.

Читателю известно лишь предсмертное письмо Джона Питкена — заболевшего силикозом рабочего («Человек на дороге»). Но за этим письмом — целая трагедия жизни человеческой, страшная трагедия трудящихся в богатой Америке. Этот ранний рассказ жив и сегодня, потому что в нем не стареющее и не умирающее истинное, скромное благородство простого человека. Писатель умеет изнутри, с какой-то удивительной теплотой и проникновением показать красоту, золотые россыпи душ тех людей, мозолистые руки которых покрыты грязью и копотью.

В 1940 году заканчивалось одно из самых бурных десятилетий в американской истории и в истории американской литературы. Обстановка в стране резко изменилась в пользу реакционных сил. Надежды, которые возлагались на либеральные реформы так называемого «нового курса», оказались тщетными. Начала активно действовать комиссия Дайса (предшественника сенатора Маккарти) — комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Усилилась антисоветская пропаганда.