Гарри Тюрк - Дьенбьенфу [Сражение, завершившее колониальную войну]

Коньи показалось, что Наварр хотел провести своего рода фронтальную зачистку, вроде как бы раздавить катком противника с юга на север. Это показалось ему таким бессмысленным, что он еще раз осторожно переспросил, как следует ему понимать фразу о том, что на севере нужно перейти в наступление. Наварр заверил его, что он вовсе не думал о тактике фронтального наступления. Он точно знает, что характер страны не позволит это осуществить.

- Окончательно очищенных областей не будет, Коньи, – сказал он. – Этого мы никогда не добьемся. Но ведь мы мобильны. Мы сможем захватить и удержать важнейшие позиции и навязать противнику сражения, где мы хотим. То, что вы делаете в дельте, в принципе правильно, но только нужно последовательно довести это до конца: создать укрепленные пункты; систему бункеров, укреплений, фортов в стратегической связи друг с другом, да. Но – потом не ждать, пока рядом пройдет пара вьетнамцев, чтобы мы смогли пристрелить их. Нет, именно с этих укрепленных позиций мы должны действовать наступательно! Проникать за позиции противника! Прорывать его линии, громить его тылы! Вызывать хаос! Заставить его самого перейти к обороне, ударами вооруженных отрядов отбросить его в области, которые противник считает безопасными. Вот такой будет моя стратегия. И знаете почему?

Коньи предпочел утвердительно кивнуть. Эта стратегия была слишком хороша, чтобы быть реализованной во Вьетнаме. Имеет ли этот новичок из Европы представление о том, каких потерь в людях – погибших, раненых, больных, уставших, и потерь в технике стоит лишь одно продвижение дальнего патруля всего на 20 километров вглубь территории, контролируемой Вьетминем? И может ли он себе представить, как скоро выздоровевшие после возвращения из похода солдаты снова захотят вернуться на свою опорную базу?

Так как Коньи ничего не сказал, Наварр пояснил ему: – Вот причина: если мы будем бить Вьетминь на его собственной территории, если мы так сильно измотаем его своими продвижениями, пока он не будет больше верить в свою победу, тогда придет момент, когда они откажутся от борьбы и примут условия, продиктованные нами.

- Какие? – захотел узнать Коньи.

- Мы будем щедрыми, – ответил Наварр. – Мы не будем их уничтожать, не будем требовать их роспуска. Они только должны будут подчиниться управляемому нами центральному правительству в Сайгоне, а оно примет решение, что Вьетнам, также как Лаос и Камбоджа, станет независимым, но в составе Французского союза.

- Но, – возразил Коньи, – Сианук, хитрый лис, как раз сейчас старается выйти из этого союза?

- С принцем Сиануком будут разбираться совсем другие люди, не мы.

- А император из ночного клуба, как его называют местные жители, этот Бао-Дай в Сайгоне тоже недавно заявил, что Вьетнам хотел бы выйти из союза, разве не так?

Наварр кивнул в знак несогласия: – Он согласится, как только мы проясним наши отношения военным путем. Когда мы гарантируем ему безопасность, чего сейчас нет. Ему тогда останется один выбор: либо согласиться, либо отречься.

- Но проблема Лаоса остается, – заметил Коньи. – Вы сами сказали, что на севере и на северо-западе накапливается большой потенциал. Как я припоминаю, именно в эту зону коммуникаций все больше стекаются неконтролируемые китайские военные поставки.

- Я знаю! Поэтому северные области Вьетнама, граничащие с Лаосом, заслуживают особого моего внимания. Какие там у нас силы?

- Лай-Чау [Лайтяу], – ответил Коньи, – укрепленный пункт. Почти постоянно блокирован. И несколько разбросанных внешних постов. В основном, деревянные бункера с небольшими гарнизонами.

- Рейды?

- Мой генерал, для этого все эти посты слишком слабы. Мы все время сталкиваемся с угрозой, что пока мы ведем наступление, противник воспользуется шансом, чтобы захватить наши еще более ослабленные форты.

- Тут поможет только усиление постов!

- Верно, – согласился Коньи, никак не высказываясь о самой возможности такого усиления.

Наварр продолжал размышлять. – Это невыносимое положение, что от Сон-Тая до Луангпхабанга [Луанг-Прабанга] мы не имеем ничего, кроме пары внешних постов, постоянно находящихся под угрозой нападения противника. Жалкое зрелище!

Коньи заметил с легкой иронией: – Но в Луангпхабанге по-прежнему сидит не только покрытый известью лаосский король Сисоват, но и тысячелетний Будда, а он-то и защищает страну!

Но Наварр не любил шуток. Он поставил Коньи деловой вопрос: – Думал ли кто-нибудь в апреле всерьез, что этот Будда сможет сдержать Патет-Лао и Вьетминь, когда они устроили привал в дюжине миль от королевской резиденции?