Гарри Тюрк - Дьенбьенфу [Сражение, завершившее колониальную войну]

Кенг снова ничего не ответил, потому что ему понравилась мысль радиста, хотя она и не была совсем правильной. Он был уже долго тут и привык к своему заданию: наблюдать и сообщать об увиденном. Одно из многих дел, необходимых для обеспечения общего успеха. Теперь он внимательно смотрел в направлении бывшего поселения Муонг-Тхан, где был центр крепости. Каждый раз, когда вблизи взрывался снаряд, было видно собиравшихся там солдат. Кенг взял бинокль. Это не был ночной бинокль, но и он немного помогал. Посмотрев какое-то время, он увидел танки «Чэффи», собиравшиеся в этом месте. До этого французы держали их спрятанными в подземных укрытиях далеко друг от друга. Что означала эта концентрация на северном фланге от командного центра, если не подготовку к атаке?

Можно предположить, что французы со своими танками поспешат прийти на помощь Док-Лапу. Они догадываются, что это будет следующей целью наступления. Или они даже обнаружили готовящиеся к атаке войска в их укрытиях и хотят нанести им удар с фланга.

Он обратил внимание Кванг До на свои наблюдения. Маленький радист тоже посмотрел в бинокль, затем подтвердил, что видит то же самое.

- Итак, – сказал он, – мы все-таки не напрасно сидим здесь, мой мальчик! Пойдем, нужно сообщить в штаб.

Штаб Народной армии после получения этого сообщения приказал немедленно начать атаку на Док-Лап. Она началась с массивного артиллерийского обстрела. Одновременно открыли огонь безоткатные орудия, уже установленные у подножия холма, к ним добавились минометы. Части изготовившихся к атаке войск отошли немного на юг и заняли новые позиции. Если французские танки прибудут, они именно здесь попытаются прорваться. Но танки не пришли. Сначала нужно было издалека доставить горючее, потому что близлежащие склады топлива сгорели.

Поздно вечером огонь вьетнамской артиллерии по Док-Лапу был таким ожесточенным, что французы не отважились даже высунуть голову над баррикадами из мешков с песком, не говоря уже о стрельбе по вьетнамским штурмовым саперам, ползущим вверх, снимавшим проволочные заграждения и приближавшимся все ближе.

Де Кастри получал с форта «Габриель» все более отчаянные мольбы о помощи. Он приказал перейти к контратаке. Но самый старший офицер в «Габриель» майор Мекенем, которого буквально только что сменил новоназначенный командир, тай по фамилии Кха, по причине завершения срока службы и предстоящего отправления во Францию, посоветовал своему преемнику отказаться от этой идеи. Он сам не рискнул бы даже пробежать до центра, чтобы, возможно, успеть сесть на какой-то самолет до Ханоя. Что уж говорить об атаке из «Габриель»!

Кха выглядел довольно беспомощно. Его солдаты не могли высунуться из своих дыр под градом осколков. Чуть позже его командный пункт был поражен прямым попаданием. Разместившийся немного в стороне радист передал де Кастри последний истеричный вопль о помощи: – Командир и штаб погибли. Они поднимаются по склонам. Помогите же нам! Стреляйте, наконец! Где наша артиллерия? Помогите нам, или мы пропали...

Полковник Пиро, командующий артиллерией, хваставшийся при каждом удобном случае, насколько его батареи лучше пары стволов, которые, возможно, притащил Вьетминь, получил от де Кастри такой ужасный нагоняй, с которым ему еще не приходилось сталкиваться. Комендант кричал ему, почему он ничего не предпринимает.

- Но что я могу сделать, мой полковник, – отчаянно отвечал артиллерист. – Не могу же я стрелять по своим войскам. Вьетминь слишком близко к ним.

- Обойдусь без ваших объяснений! – ругал его де Кастри. – Сделайте хоть что-то, докажите, что вы на что-то способны!

За полчаса до полуночи обстрел Док-Лапа несколько стих. Его гарнизон знал, что предстоит штурм, но был деморализован. Им еще никогда не приходилось сталкиваться с противником, так виртуозно владевшим искусством войны, как эти наступающие вьетнамцы. И никогда еще колониальная армия, привыкшая охотиться на безоружных или плохо вооруженных врагов, не попадала под такой убийственный артобстрел. Некоторые солдаты попытались проскользнуть на юг, другие пробирались на запад и доползали до укреплений «Югетт», которые пока не атаковали.

В командном бункере де Кастри появился очень взволнованный сенегальский наемник из части Пиро и сообщил, что его командир погиб. Поисковая команда нашла его немного позже – в пустом бункере, разорванного ручной гранатой, которую он взорвал сам. Полковник де Кастри приказал молчать о причине смерти и немедленно похоронить Пиро. В Ханой он передал радиограмму, что полковник Пиро погиб, честно выполнив свой солдатский долг.